Вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, он сказал:— Послушайте, у меня устали руки. Можно мне...— Сделайте одолжение. Конечно, как только вы их опустите, я проделаю в вас дырку величиной с кулак, но если считаете, что дело того стоит, не стесняйтесь.Руки его, уже начавшие было расслабляться, вновь напряглись. В голосе послышалось раздражение.— Послушайте, Хелм, не валяйте дурака. У нас с вами один хозяин...Я с удивлением уставился на него.— Что-то я тебя не понимаю, амиго. Если я пытаюсь сбежать от правосудия, стало быть я сам себе хозяин. К тому же, я и за тысячу баксов в минуту не стал бы выполнять приказы того самоуверенного фанатика, на которого вы работаете.— Мистер Юлер не... — он не закончил мысль. — Я не имел в виду мистера Юлера. Я говорил о Соединенных Штатах Америки.Я чуть более уважительно посмотрел на него и сказал:— Меня считают изменником, продавшимся за сорок кусков. Стоит ли взывать к патриотизму такого человека? — Я покачал головой. — С другой стороны, если, как вы утверждаете, у нас один хозяин, мы служим одной стране, напрашивается вопрос: что вы здесь делаете? Зачем ставите под угрозу срыва задание правительства и убиваете ценных правительственных агентов? В этом ли состоит ваш патриотический долг? Что вы на это скажете, мистер Коутис?— Селтер был арестован...— За то, чего он с полной очевидностью не совершал. Это ясно любому дураку.— У нас были доказательства...— Деньги в банке? Трудно их оттуда забрать, а положить может кто угодно.— У него оказалось десять тысяч наличными. Если он был невиновен, то зачем взял их и пытался скрыться? Почему не заявил, что эти деньги не его?— Возможно, ему почему-то казалось, что словам его никто не поверит.— У нас имеется сделанное под присягой свидетельство человека, который утверждает, что платил вам, Селтеру и другим за услуги, противоречащие интересам...— Видите? — прервал я. — Роджер оказался прав.— Что вы хотите сказать?— Если бы он заявил, что деньги ему не принадлежат, вы бы все равно ему не поверили. Вы предпочитаете верить прожженному изменнику и лжецу — загляните только в досье этого самого Гроэнинга или Гербера или Галика — и не верить агенту с безупречным послужным списком, который не раз и не два рисковал жизнью ради своей страны. Вашему шефу настолько не терпится расправиться с нами, что он готов поверить на слово кому угодно, лишь бы арестовать нас, отвезти в укромное место, а там пристрелить... Куда?— Что?— Вы меня слышали. Куда отвезли Роджера, чтобы вам никто не мог помешать расправиться с ним?— Я же говорил, что это было совсем не так! Он пытался...— Неважно, как это было. — Его глаза подсказали мне, что я вышел на важный след. — Я спрашиваю, где это было.Коутис заколебался.— Я не вправе рассказывать об этом, — наконец выдавил он. — И мы не нарушали закон. Ведь у него был пистолет...— Трюк, когда пленнику позволяют взяться за оружие, использовали и до вас.— Возможно, но если он был не виновен, то зачем пытался бежать?Мгновение я с недоумением разглядывал Коутиса.— Бежать? — повторил я. — С какой стати вы решили, что он собирается бежать?— Я был там! И видел...— А я сейчас здесь и, поверьте, много лучше вашего разбираюсь в таких людях, как Роджер. Вы хоть отдаленно представляли, с кем имеете дело? Или вы считаете, что мы содержим на службе кисейных барышень?Коутис нахмурился.— К чему вы ведете, Хелм?— Я веду к тому, что вы имеете дело с особым сортом людей. А Роджер еще и превосходил в этом отношении остальных. Он был из тех людей, что идут напролом. Можно назвать это импульсивностью. Великие нации зачастую нуждаются в таких людях, действующих в определенных рамках. Сегодня трудно найти парней, которым не вбили бы в голову мысль, что они будут жить вечно. Мы стараемся заполучить всех, кого только можно, и все равно испытываем постоянную нехватку, потому как люди эти склонны к самоуничтожению. Чтобы понять, каким образом Роджер оказался в их числе, следует принять во внимание психологический момент. Мне думается, ему всегда претила жизнь богатого симпатичного мальчика. Возможно, возникло желание доказать, что можно быть богатым и симпатичным и в то же время умным, жестким и опасным. — Я посмотрел на стоящую рядом женщину. — Вы согласны со мной, миссис О’Херн?Глаза ее покраснели, в руке она сжимала влажный носовой платок. Она кивнула.— Боюсь, Джек всегда испытывал потребность что-то доказывать.Я пожал плечами.— Ладно. Возможно он присоединился к нам, чтобы утереть нос всем тем, кто из-за внешности и денег почитал его маменькиным сыночком. Да что гадать. Могу наверняка сказать лишь то, что в тот единственный раз, когда нам довелось работать вместе, я ни на секунду не забывал, что имею дело с одним из парней, которые подобно генералу Джорджу Армстронгу Кастеру устремлены на поиски своей Последней Стоянки. То, чего ему не удалось обрести со мной, видимо, обеспечили ему вы со своей командой. Отсюда напрашивается вопрос, мистер Коутис. Чтобы заставить Роджера взорваться, кто-то должен был приложить немало усилий. Как я недавно сказал его сестре, это был прирожденных каратель, но кучка гражданских чиновников, законно и пристойно выясняющих обстоятельства некоего подлога, не могла вывести его из себя. Каким детонатором воспользовались ваши люди?Опять последовало неуверенное молчание. После чего Коутис произнес:— Мы... мы просто вели допрос...Я покачал головой.— Вели допрос. Разумеется. Помнится, это было любимым развлечением Торквемады. Правда, он именовал это не допросом, а инквизицией. Что ж, когда-нибудь мы докопаемся до подробностей, можете не сомневаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65