Потом заговорил, как будто не было паузы: — Я не собирался шлепнуть его с этой горы, сынок. Есть другие места... Мальчик не вернулся из школы. Знаешь что-нибудь об этом?— Возможно, — в этот раз я солгал не полностью.— Старшая дочь вышла замуж и переехала. Младшая ездит на этой иностранной голубой машинке в школу. Шериф получил немного денег, продав землю под застройку, и, кажется, первое, что он сделал, — купил каждому по новой машине. Мальчику около десяти лет. Он ездит на школьном автобусе. Обычно он дома около четырех. Но сегодня он не вылез на углу вместе с другими пацанами. Женщина помахала шоферу, чтобы он остановился, и о чем-то с ним поговорила. Потом она вбежала в дом. Через десять минут галопом прискакал шериф и тут же наскочил на меня. Я не знаю, Янссен, насколько мне нравится идея использовать малышей, если вы собираетесь это сделать. — Я ничего не ответил. Холлинсхэд пожал своими худыми плечами, прекращая обсуждение этого вопроса, и посмотрел в сторону Марты. — Кто она?— Неважно, — ответил я. — Вам не надо знать, кто она. И не читайте мне нотаций, папаша. Моя дочь мертва и ваш сын...— Внук. Последний мужчина в роду Холлинсхэдов, если для тебя это что-нибудь значит. Иногда мне кажется, в наши дни уже никто не знает, что такое родственные чувства.— Я знаю.Говоря это, я чувствовал себя гнусным обманщиком. Чем больше я говорил со стариком, тем меньше мне хотелось врать ему, но симпатии и антипатии совершенно не относятся к делу, на что не преминул бы указать Мак.— Думаю, ты знаешь, — сказал Холлинсхэд. — Мой сын — нет. Точно так же, как Дюбук. Мой сын был воспитан правильно. Он знает, что если спустить им это... — Старик глубоко вздохнул. — Нельзя спустить им этого, ни за что нельзя. Есть вещи, которые ни один мужчина не должен прощать — например, если его малыша застрелят неизвестно за что. Когда они переступают все границы, они должны умереть, пусть даже у них красивая голубая форма, белые штаны или особые бляхи. Но мой сын... у него хорошая работа в городе и маленькая жена с мышиной мордашкой. Он не собирается что-либо делать. В точности как тот Дюбук — он думает о своих соседях, а не о своем мертвом мальчике. Вот я и пришел вместо него. Кое-кто должен умереть за то, что пролил кровь последнего из Холлинсхэдов. И по праву его должен убить Холлинсхэд. Я спросил:— Если вы настроены это сделать сами, мистер Холлинсхэд, почему вы вообще обратились к Дюбуку? Старик поколебался.— Что ж, сынок, я скажу тебе. Когда я сказал тому человеку, как долго собираюсь прожить, если он заложит меня полиции, я отчасти блефовал. Дело в том, что мне, как говорит доктор, не так уж много и осталось. Я сказал бы спасибо, если бы ты вернул мне те маленькие таблетки, которые взял из кармана моей рубашки. Не могу сказать, когда они могут мне понадобиться.— Возьмите их. Они в грузовике, — ответил я. Никто из нас не двинулся с места. — Когда мы боролись, я бы не сказал, что у вас больное сердце.Он криво улыбнулся.— Когда ты прыгнул, я не думал о своем сердце. Во всяком случае, путешествие сюда досталось мне тяжело, и я не был до конца уверен, что буду в состоянии сделать дело. Вот почему я хотел, чтобы вместе со мной был кто-нибудь еще для страховки. Но сейчас я чувствую, что сделаю это, Янссен. И был бы тебе очень обязан, если бы ты оставил это дело мне. — Холлинсхэд некоторое время внимательно рассматривал меня. — Говорю тебе, давай договоримся. Дай мне разобраться с этим шерифом, и я... у тебя есть с собой одна из тех удавок? Или провод и штуки, из которых ты ее сделал?— Может быть, — сказал я, избегая прямой лжи.— Тогда просто брось все это в мой грузовик. Когда они меня схватят — с моим сердцем я вряд ли смогу бежать слишком быстро, — я скажу, что это я позаботился о всех троих, а ты останешься чистым и свободным. Это достаточно справедливо, разве не так?— Мне надо будет это обдумать. Сначала я принесу вам таблетки.Я подошел к грузовику и сделал вид, что полез внутрь, хотя маленькая пластиковая бутылочка была у меня в кармане. Я хотел достать еще кое-что, но мне надо было повернуться к нему спиной, чтобы сделать это незаметно. Затем я вернулся, протягивая ему бутылочку с таблетками. Мне удалось уронить ее прежде, чем он успел ее взять. Когда он наклонился, я воткнул ему в шею иглу шприца и поддержал под руки, чтобы, падая, он не расшибся.— Подними бутылочку и положи ему в карман, чтобы она была под рукой, — приказал я, еще поддерживая бесчувственное тело. Марта не двинулась с места. Она стояла, глядя на меня большими осуждающими глазами. — Ох, ради бога, это только снотворное! Через четыре часа старик проснется бодрым и отдохнувшим. А сейчас, пожалуйста, подними таблетки. Глава 15 Мне не хотелось возвращаться к прежней группе деревьев. Не стоит пользоваться одним и тем же укрытием дважды. Однако Оклахома — не совсем джунгли, и я не видел поблизости другого места, где можно было бы укрыть две машины.Оставив Марту присматривать за нашим спящим пленником, я со своим биноклем пробрался на возвышенность. Добираясь до гребня, я немного пораскинул мозгами. Оставив дом без наблюдения, я мог сорвать все дело, по крайней мере в части, касающейся Карла. Если бы мой охваченный жаждой мести коллега действовал быстро, он уже успел бы назначить встречу. Если это случилось, у меня не было ни малейшего шанса перехватить шерифа.Однако служебная машина Раллингтона все еще стояла во дворе рядом с новым “фольксвагеном” и “кадиллаком”. Там был еще грузовик-пикап, предположительно принадлежащий выкурившему слишком много сигарет часовому, и служебная машина с радиоантенной и мигалкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69