Ее следующий ход был предсказуем, и очень скоро по звукам я понял, что она приготовилась его сделать. Время шло, и из палатки фон Закса все громче доносился их пьяный хохот. Наконец они дурными голосами запели “Хорста Весселя”. Потом раздался новый взрыв смеха, началась возня, отчего вся палатка заходила ходуном, послышался требовательный мужской голос и протестующий женский — впрочем, протесты были явно не очень настойчивые. Потом после звуков борьбы все стихло.Я лежал и размышлял, отчего это я к себе так плохо отношусь. То есть я хочу сказать, что эта женщина мало что для меня значила, она просто сделала то, что я бы и сам приказал ей сделать, если бы она поинтересовалась, каковы мои соображения на ее счет.Гитарист давно умолк, костер затухал. И когда тлеющее пламя костра уже не отбрасывало бликов на потолок и стены моей пещеры, Кэтрин вышла из палатки. Я услышал ее голос: она разговаривала с охранником вполголоса, потом пьяно хихикнула в ответ на его замечание. После чего раздался глухой звук, точно топор вошел в мягкое тело сосны.Потом я услышал, как к скале приставили лестницу. Ко мне в пещеру забросили какой-то металлический предмет. И через мгновение в проеме на фоне неба появилась она сама, присела на краешек пещеры перевести дыхание, вползла внутрь и разрезала мои путы мачете — очевидно, она позаимствовала его у охранника внизу.— Так, ну а теперь нам надо побыстрее спускаться, пока кто-нибудь не заметил лестницу! — прошептала она, помогая мне сесть.— Сейчас, — прошептал я в ответ. — Дайте только восстановлю кровообращение. А что с часовым у палатки?— Спит. Я поступила с ним по-дружески. Дала пива, подсыпав в него кое-что — у меня было с собой. Как и фон Заксу. Они проспят до самого утра. Ваш охранник от пива отказался — служака! Так что он теперь заснул вечным сном. Если его обнаружат, мы пропали. Пошли! Я пойду первой и буду вас поддерживать, чтобы вы не поскользнулись. Большой тесак оставим здесь.— Я хочу его забрать. У меня возникла одна идея.— Ладно. Дайте мне ремень.Она повесила себе мачете на шею и перекинула его за спину. Потом ступила на лестницу и отклонилась, дав мне вылезти первым. Зрелище, наверное, было забавное. Я чувствовал себя ужасно неловко оттого, что меня поддерживала женщина, однако мод руки и ноги, онемевшие от веревок, плохо меня слушались. Если бы не она, я бы раз десять мог навернуться с лестницы и кубарем покатиться вниз.Достигнув земли, я снова перепоясался ремнем и помог ей отнести лестницу на прежнее место. Мы прошли мимо часового, который сидел неподвижно у скалы с винтовкой на коленях и надвинутой на глаза шляпой. Он был мертв. И я снова посоветовал себе не слишком недооценивать мою сексапильную напарницу: к этой девице опасно было поворачиваться спиной. Мы остановились отдохнуть в укромном месте среди скал.Она наклонилась к ноге и стала что-то поправлять.— Чертовы сандалии! — прошептала она. — С таким же успехом можно было идти босиком.Она выпрямилась, и мы молча переглянулись. Ночное небо было достаточно светлым, чтобы я мог рассмотреть ее лицо. Ее аккуратная прическа рассыпалась, и волосы спутанными прядями обрамляли лицо. Помада на губах отсутствовала, глаза не были подведены мерцающей краской — она предстала моим глазам в совершенно новом виде. Я с удивлением отметил, что без косметики она оказалась девушкой с довольно-таки простоватой внешностью.— Ваша малышка... — прошептала Кэтрин. — Она залегла с ружьем на гребне каньона?— Да.— А она сумеет выстрелить?— О Шейле не беспокойтесь, — заверил я ее. — Она выполнит свое задание.— Не сомневаюсь. Ради вас она это сделает. Потому что она в вас влюблена. Это так трогательно...— О да, трогательно, — согласился я. Если бы женщины могли послушать себя со стороны в момент взаимных уколов, мы бы, возможно, были избавлены от этих радиопомех. — У меня есть предложение. Ситуация приняла новый оборот. Я — мы с Шейлой — возьмем на себя фон Закса, если вы позаботитесь о птичке.— Какой птичке? Ах, ракета! — она взглянула в направлении темнеющей вдали рощицы. Потом перевела взгляд на меня и улыбнулась. — Вот оно что. А я-то думала: зачем вы спустились, если могли без труда подстрелить его сверху? Так вот, значит, в чем дело?— Именно в этом.— Меня это не касается. Это не входит в мое задание.— Мне необходимо каким-то образом повредить эту штуковину. Конечно, в Вашингтоне больше бы обрадовались, если бы я сумел доставить ее в целости и сохранности, но, с другой стороны, они бы предпочли ее раскурочить, чем в очередной раз потерять. Помогите мне обезвредить ее, а я гарантирую вам живого фон Закса. Если заупрямитесь, я сам займусь этой ракетой, а вы погибнете героической смертью, пытаясь выполнить свое задание в одиночку.Она задумалась, потом обреченно пожала плечами.— Ну ладно. Но как, по-вашему, я смогу ее вывести из строя? Она же такая здоровенная!— Займитесь тягачом, — ответил я твердо. Мне потребовалось немало времени, чтобы сделать этот очевидный вывод. — Уж не знаю, как умыкнуть эту птичку, но с тягачом все очень просто. Вам надо только прострелить бензобак и поднести горящую спичку. Я очень сомневаюсь, что им хватит инженерного таланта найти способ запустить ракету после того, как пусковая установка превратится в груду металлолома. — Я нахмурился. — А что с “фольксвагеном”? У кого ключи?— Ключи торчат в замке зажигания.— Хорошо. Тот из нас, кто окажется ближе к машине после операции, сядет за руль и заберет другого. Шейла будет прикрывать нас сверху. Что-нибудь еще?Она прикусила губу.— Да. Еще одно. Здесь мы с вами партнеры, Генри Эванс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59