Я радовался, что не мне пришлось отдать им этот приказ; с другой же стороны, я не мог забыть и того, что именно я рискую больше всех и отдуваться за провал придется только мне, хотя именно из-за меня они идут на смертельный риск и именно я буду повинен во всех возможных потерях. Если я, так сказать, дам петуха, как то случилось с моим предшественником, немало людей полягут в этом ущелье ни за что. И такая перспектива не особенно-то грела душу.Я увидел, как полковник поднял брошенный мной чехол, сунул туда мешочек с силикагелем и застегнул “молнию”. Потом он взглянул на ружье в моих руках.— Внушительное оружие, — заметил он.— Давайте, надеяться, что человек, ради которого мы сюда забрались, придет к такому же выводу, — отозвался я.Он бросил на меня хмурый взгляд и раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но спохватился и смолчал, наблюдая за тем, как я укорачиваю ремень и вытаскиваю из своего рюкзака коробку с патронами. Это были упитанные стальные бочонки. Они напоминали плод тайной любви обычных винтовочных патронов и противотанковых мин. Я зарядил четыре патрона: три в магазин и один — в патронник. Коробку с патронами я сунул в карман и завязал рюкзак.— Так, полковник, — сказал я. — А теперь давайте осмотрим наше стрельбище. Он замялся.— Кажется, вы волнуетесь, сеньор Хелм. У вас есть какие-то опасения?— А что же вы хотите — чтобы я, еще не поразив цель, уже требовал себе медаль? Вам — или вашему президенту — нужно, чтобы я тут немного пострелял. Ну, так пошли.Он двинулся не сразу. Я мог понять, о чем он сейчас подумал. Он не верил в меня, он думал, что и на этот раз ему не повезет. Но он еще мог выйти из игры или попытаться рискнуть. Он мог просто сбежать, мог незамеченным вернуться к берегу вместе со своим спецотрядом. Что же касается неумехи-американца, то он, разумеется, мог бы погибнуть — а значит, никому не рассказать, что ж на самом деле произошло в “стычке с людьми Эль Фуэрте”, как будет заявлено в официальном соболезновании. Это было бы очень убедительное сообщение, с упоминанием о проявленном героизме и мужестве — такими обычно и бывают официальные сообщения о провале операции. А коли американец мертв, кто же сможет опровергнуть такой рапорт, кроме генерала Хорхе Сантоса, которого и спрашивать-то никто не будет.Вот о чем он, видимо, подумал в эти мгновения, а потом, пожав плечами, взялся за мой рюкзак.— Вам помочь? Я могу понести рюкзак. Идите за мной.С тяжеленным ружьем, оттягивающим мне плечо, я пошел за ним через кустарник. В долине, в ответ на посланный им на ходу сигнал, пятеро дозорных взяли свои винтовки и двинулись следом, прикрывая нас. Я решил, что они наш мобильный резерв. Коротышка взбирался по склону рысцой, а я спешил за ним, с трудом сгибая свои длинные ноги. Наконец у самой вершины он упал на землю и знаком приказал мне сделать то же самое. Остаток пути мы ползли.На вершине хребта у большого валуна мы обнаружили человека с карабином. Это был знакомый мне сержант. Перед ним на земле лежало несколько запасных обойм. Мы вползли в кусты слева от него и выглянули в направлении нашей цели.Все оказалось куда хуже, чем я ожидал. Внизу под нами виднелась дорога. Похоже, в этой долине были плантации какой-то зерновой культуры, но мне так и не привелось приблизиться к полю и рассмотреть растения получше. Дорога оказалась обычным сельским проселком, ведущим к деревушке. Дома были небольшие: крыши, крытые большими листьями и подпертые стенами, казались очень хрупкими и неустойчивыми. Впрочем, меня не особенно интересовали жилищные условия коренных жителей Коста-Верде: в таком климате люди, наверное, только и нуждаются, что в непротекаемой крыше.Деревня кишела людьми. Горело несколько костров. Среди мужчин я увидел немало женщин. Еще мне удалось рассмотреть немало оружия. Но и это меня тоже не слишком волновало. По крайней мере, меня это не должно было волновать. Все военные аспекты операции должны были заботить полковника. Меня же заботило только то, что ближайшая к нам хижина располагалась на расстоянии четверти мили. Не глядя на лежащего подле меня коротышку, я тихо спросил:— Которая?— Третья хижина слева от дороги. Третья от нас. Конечно, когда он появится, он может двинуться прямо в нашу сторону.— А может и в противоположную, — сказал я. — Все зависит от того, с какой стороны прибудут его гости.Меня-то предупреждали, что расстояние составит не более трехсот пятидесяти метров. Триста восемьдесят ярдов.Он молчал. Не отрывая взгляда от далеких хижин в долине, я собрал слюну и сплюнул на камни.— Говоря вашим языком, полковник, я плюю на эти ваши говенные триста пятьдесят метров, сэр. Дайте-ка рюкзак.— Сеньор Хелм...— Да давайте же этот чертов рюкзак! И оценим обстановку реально. Я так полагаю, что ближе подойти нам нет никакой возможности? А как насчет вон той рощицы внизу справа?— Там чуть дальше у них дозорный пост. Ходят патрули. Мы решили, что задание должно быть выполнено с этой точки.— Ну конечно! С расстояния триста пятьдесят метров. Только у вас в стране очень длинные метры, полковник!Я бросил рюкзак перед собой и положил на него ствол ружья. Мне пришлось немало повозиться, прежде чем я поймал свою цель — эти сильные оптические прицелы имеют очень узкое поле обзора. Наконец третья хижина слева была четко видна в окуляр, но все равно до нее было отнюдь не рукой подать. Похоже, подумал я, что придется мне попотеть с этим выстрелом, если я вообще сумею его произвести. Глава 3 Я лежал и утешал себя мыслью, что по крайней мере нет ветра. Я не отрывал глаза от прицела и скоро увидел, как в поле моего зрения появился человек:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59