Гладкие черные волосы и усики Кольца сейчас казались особенно фальшивыми. Скорее всего, это вполне его устраивало. Смысл грима в том, чтобы Хольца нельзя было узнать потом.Стоит сбрить две черные полоски над верхней губой, смыть краску с волос, выбросить дурацкие золотые очки школьного учителя - и никто, видевший его на Аляске, потом ни за что не узнает Хольца в его естественном облике. У него была белая грубая пористая кожа, как у многих выходцев из Восточной Европы. Глаза у него были серые, пристально вглядывавшиеся в меня. Внезапно он коротко хохотнул.- Вы довольны, мистер Нистром?- Доволен? Чем?- Просто вы, наверное, ждали такого допроса, и я не стал вас разочаровывать. - Я промолчал, и он продолжил: - Нас, конечно же, интересует собачий ошейник. Нам известно, что во всех пяти облатках дезинформация. Четыре из них были сфабрикованы молодыми людьми в их занятной лаборатории, а пятая - мною. Разумеется, я лично распорядился информацией, полученной от пятого курьера. Предыдущие материалы я получил от молодых людей. Они держали их в фургоне, в хитро встроенном сейфе, местонахождение которого я убедил их раскрыть.Он вытащил бумажный конвертик из кармана своей толстой шерстяной рубашки и высыпал себе на ладонь пять облаток из фольги.Мне не говорили, какие фокусы совершались в "лаборатории на колесах", но я сильно подозреваю, что это была обыкновенная подмена дисков, каковую можно осуществить в любом седане. Но, разумеется, в Вашингтоне привыкли действовать иначе. Хольц снова положил диски в конверт, а конверт в карман.- Убедили, - повторил я. - Если не секрет, кого же из двоих вы убедили? Хольц улыбнулся и сказал:- Глупый вопрос. Сразу видно, что из них двоих рыжебородый - более крепкий. Это делается самоочевидным, как только тебе начинают объяснять, что такое даром не пройдет. Ясно, что это не просто осел, но и слабак. Рыжебородый помалкивал, а его приятель надрывался, обещая нам страшные кары. Поэтому мы начали с него. Мы быстро его уговорили, и он рассказал нам все - или почти все.- Чего же он вам не сказал?- Он ничего не рассказал нам о вас, мистер Нистром. Что касается неодушевленных предметов, он был готов на все, а вот людей, как он выразился, предавать он не собирался. Тут уж возникал вопрос принципов. - Хольц издал короткий смешок и уставился на меня. - Эти молодые люди обожают рассуждать о принципах. Вы часом не страдаете от этого же недуга, мистер Нистром?- Нет, конечно. Я потерял последние принципы много лет назад. А что вас интересует?- Ошейник. Опять же из чистого любопытства. Хотелось бы знать, где он.- Честное слово, не знаю, - сказал я, и это было почти правдой. Я мог строить догадки, но все же это были лишь догадки.Хольц смотрел на меня с минуту, потом пожал могучими плечами.- Ладно, поверим. Ну, а как насчет вашего настоящего имени?- С удовольствием. - В конце концов, если он не узнает это от меня, то ему расскажет Либби. Я же могу, по крайней мере, заработать очко за откровенность. - Я Мэттью Хелм. А кодовое имя - Эрик.- Ну, конечно, я чувствовал, что тут что-то знакомое...Он замолчал. Наступило довольно долгое молчание. Пора бы ему, наконец, понять, что к чему. Мое профессиональное самолюбие получило удар. Я считал, что в кругах, в которых вращался Хольц, я был известен очень даже неплохо.- Да, я о вас слышал, - наконец признал он. Я промолчал, и Хольц продолжил: - Насколько я помню ваше досье, вы не занимаетесь контрразведкой. Что же вас сюда принесло?- Другой фирме понадобился двойник, чтобы заменить покойника. Им потребовался надежный агент ростом шесть футов четыре дюйма, вес сто девяносто фунтов, с голубыми глазами и светлыми волосами. Компьютер поднатужился и изрыгнул мое имя. Мне покрасили волосы, и вот я теперь Грант Нистром, к вашим услугам.Хольц не перебивал меня, но и слушал без особого внимания. Прищурившись, он смотрел на меня и, похоже, нутром почуял, с какой целью я здесь оказался. Я также понял, что он не станет действовать, подчиняясь этому голосу души, потому как и у него была своя профессиональная гордость.Самым естественным поступком для него было бы вытащить свой маленький пистолетик или зарядить пушку побольше и пристрелить меня на месте. Но если он решился бы на такое, я, расставаясь с жизнью, мог бы подумать, что он испугался агента по имени Мэтт Хелм. Или же он сам мог подумать, что боится меня, а это его не устраивало. Поэтому он решил не менять своей тактики. Что ж, у каждого из нас имеются свои слабости - будь то профессиональная гордость или собаки.- А дама? - осведомился Хольц. Я рассказал ему то, что услышал от Либби, пытаясь понять, как он на это отреагирует.- Она вроде бы работает на ту же фирму, к которой принадлежат рыжебородый и его разговорчивый приятель - они-то, собственно, и наняли меня сыграть роль. Кажется, ее внедрили в вашу сан-францисскую сеть. Она завербовала для них Нистрома - настоящего Нистрома. Подвергла его сексуальной обработке, и это принесло свои плоды. Она держала его под своим контролем и выдаивала из него всю ту информацию, которую не могла получить, оставаясь надежным членом ячейки. Когда его убили, возможно, она-то и предложила найти ему замену-двойника, но это мои догадки. Она поехала на север по своему почину, чтобы помочь мне лучше отыграть спектакль. В Сиэтле, как вы, наверное, знаете, она весьма выручила меня.- Да, - сказал Хольц, - но наш человек Стоттман, кажется, не клюнул на это?- Нет, не клюнул, - согласился я, - но ему сразу удалось довести эту информацию до вашего сведения - через Пита. Я не могу назвать вам настоящее имя дамы - она мне его не сообщала.Хольц кивнул головой, похоже, удовлетворенный информацией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71