Я видела его, когда проезжала бензоколонку. Он тебя там караулил. Он умер?- Я не проверял, - ответил я.- Что значит, не проверял? - в ее голосе послышались железные нотки. - Какая глупость. Если ты попытался убрать его, но он выжил...- Прелесть моя, ну почему ты такая кровожадная? Если у тебя чешутся руки кого-то отправить на тот свет, милости прошу - выходи на тропу войны - и с Богом.Я произнес эту фразу с улыбкой, но она и не подумала улыбнуться. Она сердито проворчала:- Ты только подтвердил его самые худшие подозрения, и он может все нам испортить...Пожалуй, я и впрямь дал маху - если не отказавшись проверять самочувствие Пита, то, по крайней мере, честно признавшись в этом Либби. Ей-то было невдомек, что теперь подозрения Пита уже не имели никакого значения. Он уже успел поделиться ими с тем, кто ждал меня на пути.Она не подозревала, - а я не имел права сообщать ей, - что именно так мы и спланировали эту операцию - и давным-давно. По крайней мере, мне казалось, что это было давным-давно. Она думала о совсем другой операции с совсем иными целями, но я не собирался объяснять ей истинное положение дел. То, что план мистера Смита и вся эта антишпионская суета были лишь прикрытием для совсем иного плана, не являлось темой для обсуждения с женщиной, утверждавшей, что работает на мистера Смита.Чтобы замести следы, мне пришлось притвориться противным. Я сказал:- При всем уважении, мисс Мередит, мне немножко обрыдли ваши попытки использовать меня в качестве смертоносного оружия и жалобы, когда гора трупов растет медленнее ваших кровожадных аппетитов.Она холодно посмотрела на меня и встала с табуретки с видом достаточно надменным - впрочем, с надменностью у нее получился бы полный порядок, если бы потолок этой кабины оказался на шесть дюймов выше. Треснувшись головой о металлическое перекрытие, она огорчилась еще больше, испепелила меня взглядом и, протиснувшись мимо меня, вышла вон. Я услышал, как она бежит к своей машине, выглянул из окна и увидел, что "кадиллак" сорвался с места и присоединился к уменьшившейся веренице автомобилей у таможни.Я глубоко вздохнул и отвернулся. Потом я удостоверился, что Либби благополучно впустили в Канаду, и увидел, как она выехала в левый ряд и стала обгонять машину за машиной, пока не скрылась из вида.Может, это и годилось для гладких американских шоссе, но в Канаде, как я слышал, дороги куда хуже и к ним надо относиться со всем почтением, особенно если ты едешь в машине, где внешний блеск берет верх над надежностью.Но это была ее проблема. Меня это как раз мало волновало. Куда полезнее для дела вспомнить нашу старую профессиональную заповедь: то, что происходит в постели, не имеет ничего общего с тем, что происходит за ее пределами. Ночь мы провели отлично, но сейчас стоял день.Я поел, потом выполнил все таможенные формальности и оказался один на дороге, что вела к шоссе на Аляску, до которого было миль сто. Я думал о Хольце и о том, как он надеется со мной разобраться теперь, когда я не на переполненном пароме, а один в чистом поле. Глава 23 Пейзажи показались мне чистой фантастикой. Конечно, и берега выглядели довольно живописно, но я родился и вырос в гористой местности, и потому в этом смысле меня поразить непросто. Когда я миновал кручи и утесы побережья, то получил возможность насладиться всеми мыслимыми красками буйной осенней палитры. Мне приходилось видеть нечто подобное в Северной Европе, причем в то же время года, но такие ландшафты скоро не надоедают.Дорога оказалась такой паршивой, как мне ее описывали, но это только добавило прелести общей картине. В асфальте и бетоне есть что-то отвлекающее, убаюкивающее. Чтобы по достоинству оценить природу, надо объезжать камни, вляпываться в лужи, преодолевать рытвины и ухабы, вдыхать пыль, проникающую через открытое окно.Следующий и - слава Богу, - последний контакт был намечен на вечер этого дня у границы, в городишке Бивер-Крик. До него нужно было еще пылить по проселку, а потом и по шоссе миль триста. Но времени у меня было навалом, и не было необходимости спешить, рискуя во что-то врезаться. Я ехал не спеша по извилистой дороге с гравиевым покрытием. В этих краях гравий мог означать все что угодно - вплоть до булыжника величиной с голову. Ехал через тундру, если я нашел верный термин для обозначения местности, через которую лежал мой путь.В этих местах не было следов человеческого обитания, и машин тоже не было. Затем я обогнал автомобиль, судя по сверкающей краске и калифорнийскому номеру, отставший от утреннего десанта. Это был большой "линкольн", а в нем немолодая парочка.Они явно не хотели, чтобы их новенький автомобиль запачкался или поломался. Во всяком случае, водитель ехал с той же осторожностью, с какой дама пытается перейти вечером мокрую от дождя улицу, не замочив своих выходных туфель.Еще через пять миль я увидел, как навстречу мне идет очень знакомый автомобиль. Когда он приблизился, я понял, что знаю его, хотя он сильно запылился и ехал совсем не в ту сторону. Это была лаборатория на колесах, как изволил выразиться юный Смит. По каким-то неизвестным причинам ребята возвращались в Хейнс и гнали вовсю, совершенно не оберегая фургон от тех испытаний, что предлагала трасса. Их страшно заносило на поворотах, и казалось, они вылетят с дороги ко всем чертям. Поскольку они явно не владели ситуацией, я счел за благо прижаться к обочине, когда они оказались совсем рядом.Водитель - я так и не понял, который из них двоих, - помигал мне фарами и дал тормоз. Отвечая на его призыв, я послушно остановил машину. Место для совещания, прямо скажем, было не самое удачное - любой в радиусе пяти миль мог видеть нас на этой равнине, но это была их операция, и, если они решили плюнуть на конспирацию, я не собирался протестовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71