- Не понимаю, о чем речь!- Что бы вы там себе ни воображали, я не садист и не втыкаю в хорошеньких девушек ножи ради забавы.Ее веки дрогнули. В сущности, у каждого есть уязвимое местечко, особенно у молодых и неопытных. У нее, к примеру, вздрагивали веки.Она потерла пострадавший бок:- Объясните, о чем речь?- Я учинил маленькую проверку, и ты себя выдала, Коротышка. Нужно было вопить. Славная, наивная, избалованная девочка, получив лезвие в бок, взлетела бы на шесть футов и заорала благим матом, даже посреди гостиничного холла. Непроизвольно. А после удара по голове ты не схватилась за ушиб, что было бы нормальной реакцией. Дернулась, конечно, - и тут же вспомнила: у парня в руке пистолет, парень может оказаться нервным и при первом же резком движении нажать на спуск. Никакая провинциальная женушка не подумала бы о таком, а если и подумала - не сдержалась бы... Братство Троянского Коня, правда?- Я следил за ее взглядом. Веки снова дрогнули: придется изживать порочную привычку, если хочешь выходить на серьезные задания.Она облизнула пересохшие губы.- Ничего не понимаю. Пожалуйста, выслушайте. - Зазвенел телефон. Девушка не обернулась молниеносно - еще один ляпсус. Впрочем, трудно ждать чего-то условленного целую вечность, в ужасе, в унижении, а дождавшись наконец, вести себя совершенно естественно. Мэри Фрэнсис подпрыгнула бы, не зная про звонок загодя.Мы стояли и смотрели друг на друга, а телефон разрывался на столике меж кроватей. После пятого звонка аппарат умолк.- Братство Троянского Коня - и совсем не глупое братство. Задалось целью внедрить своего человека в расположение неприятеля. Сначала повесили нам на хвост хорошо приметную машину. Вынудили насторожиться. Потом подсунули тебя - в холле. Мы вчера уже встречались, конечно же, я тебя распознаю. А чем займусь после этого? Могу сдрейфить и кинуться наутек - приходилось допускать такую возможность. Однако, будучи решительным и дерзким субъектом, скорее всего, постараюсь затеять мелодраму, подойти к тебе и заручиться заложником или языком. Тогда прекрасно. Куда я тебя отведу? Разумеется, прямо в номер. Единственное место во всем Сан-Антонио.Девушка молчала. Молчала вся гостиница. Я чувствовал их приближение. Времени оставалось совсем мало.- Сюда, в номер. Зачем понадобилось устраивать развязку в самом центре многолюдного, кишащего полицией города, - не постигаю. Преотлично можно было бы напасть где-нибудь на лоне природы; впрочем, у этой публики свои соображения. А тебе надлежало войти и разыграть оскорбленную невинность, покуда мы не удостоверимся в дурацкой ошибке. Ты бы оказалась безоружной, совершенно безобидной - девушка заливается краской с ног до головы - конечно же, она безобидна! Затем раздается телефонный звонок. Если трубку беру я - люди ошиблись номером; но ты все уразумеешь. Это сигнал "будь начеку". А потом слышится стук, возможно, угрожающие голоса - или просто ключ скрежещет в замке; мы оборачиваемся, начисто забываем о тебе, а ты извлекаешь из потайного местечка пистолет и берешь неприятеля на мушку с тыла... Потайное местечко? - Я окинул комнату взглядом. - Где же оно, миссис Четэм? Где вам оставили пистолетик, покуда мы обедали? А вообще-то, к чему оставлять? Оставишь оружие, отыщут его некстати - и все пойдет прахом. Мы сами припрятали здесь пистолет - его, безусловно, обнаружили в наше отсутствие, - чего еще? Тебе просто показали, где он.Не спуская с нее глаз, я прошел к большому креслу подле окна. Веки девушки снова дрогнули, когда я запустил руку между подушек и вынул короткоствольный пистолет Эрреры.Лицо Мэри Фрэнсис переменилось. И голос тоже. Он оказался и старше, и крепче, и тверже. Это уже не была перепуганная провинциальная женушка, попавшая в чудовищное, непонятное положение. Впрочем, женушки не было с самого начала.- Мистер Хелм...Я осклабился на мгновение.- Вам известно мое имя?- Да, конечно, известно! И другое тоже: Эрик. Я пыталась вам сказать... Да, да, вы совершенно правы насчет меня, только выслушайте, нельзя же...Старая, добрая болтовня в последнюю минуту. В гольфе такое запрещено - противника не отвлекают, - и в стендовой стрельбе возбраняется, не говоря уже о шахматах, но в наших играх не существует правил:можно болтать вовсю, если найдется идиот, который будет слушать. В словах девицы могла заключаться чистейшая, золотая, девяносто шестой пробы правда - только едва ли. Времени ставить пробу не оставалось.- Если отойдете к двери, ляжете и прижметесь к стенке, постараюсь не убить вас шальной пулей, когда вломятся ваши страшные приятели.Она яростно выпалила:- Вы не понимаете! Это страшная ошибка, выслушайте меня! Это не то, что вы думаете, не стреляйте...- Зачем же непременно стрелять? Никто не войдет в эту дверь - никто и не пострадает. Хотите, чтобы друзья уцелели, - сыграйте отбой.- Не могу! Не могу, они уже...В двери зашевелился ключ. Я глубоко вздохнул, замер и навел оба ствола. Оно возвращалось, это забытое с войны чувство, очень схожее с эротическим - только связанное не с зачатием, а с убийством. Девушка глядела так, словно я внезапно вымахал до двенадцати футов - пожалуй, в некотором роде и вымахал. Человек всегда выглядит выше ростом; готовясь уничтожить ближнего.- Вперед, мальчики, - пробормотал я, следя за дверью. - Входите к папе! Входите и получайте.Мэри Фрэнснс Четэм метнула на приоткрывшуюся дверь отчаянный взгляд, закричала и прыгнула прямо на меня. Этого следовало ждать. Ничего сложного. Для меня. Ей предстояло покрыть несколько ярдов.Она погибла. Она лежала на полу с пулей в голове. Оставалось вывезти вон и похоронить. Я только на мгновение отвлекся от главного дела и уже снова прикидывал, как отворится дверь, как свалить первого прямо на остальных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44