Гарф, разумеется, не послушался. И в последующие две недели Грейс постоянно на него натыкалась, поскольку он с упорством, достойным лучшего применения, преследовал ее, уговаривая взять к себе на службу. В конце концов она сама подошла к нему и прямо спросила:
— Почему я, Гарф?
Вопрос вызвал у него самое искреннее изумление.
— Какой же рыцарь не мечтает служить самой благородной и самой красивой даме в доминионах?
Грейс испустила тяжкий стон.
— Будь твои слова правдой, я бы не знала, куда деваться от рыцарей, желающих посвятить свою жизнь исполнению моих самых дурацких желаний.
— Вроде сэра Даржа, миледи? — с таким невинным видом спросил Гарф, что сыграть такое было невозможно.
Грейс не нашлась, что ответить.
На следующий день она поговорила с королем Бореасом, и они пришли к соглашению. Гарф служил сэру Беливару, одному из придворных короля, и тот с неописуемым энтузиазмом порекомендовал произвести Гарфа в рыцари. Грейс даже решила, что стареющий Беливар счастлив отделаться от обузы под именем Гарф.
Бореас, как и всякий король, имел в своем распоряжении некоторое количество свободных земель — оставшихся без наследников или принадлежавших когда-то лордам, бесследно исчезнувшим из королевства, — и он пожаловал Грейс небольшое поместье в западном Кейлаване, которое она, в свою очередь, передала Гарфу.
Церемония посвящения в рыцари состоялась в первый день месяца вардата.
На рассвете они собрались в верхнем дворе замка. Гарф, босиком, в белой рубахе, преклонил колени перед Грейс, а король Бореас, Эйрин, Дарж и Беливар стояли у нее за спиной. В эту минуту он был так похож на юного неопытного мальчишку, что Грейс заколебалась, но Дарж спокойно кивнул ей, и она быстро взяла себя в руки. Грейс вцепилась в тяжелый меч, взятый в оружейной палате Бореаса, и, опасаясь неловким движением отрубить несчастному претенденту на звание рыцаря голову, сумела тем не менее уверенным движением хирурга коснуться сначала одного его плеча, а потом и другого.
— Встаньте, сэр Гарфетель, — сказала она, прекрасно осознавая абсурдность происходящего и с трудом сдерживая смех.
Но в этот момент солнце поднялось над стенами замка и залило золотым сиянием Гарфа, который выглядел таким гордым и благородным, что в горле у нее застрял комок, и на глаза навернулись слезы.
— Не плачьте, миледи, — попросил он. Грейс расхохоталась и вытерла глаза.
И почему все рыцари говорят ей одно и то же?
Дарж вывел во двор серого в яблоках скакуна, который тихонько фыркал, и Гарф тут же забыл о своей новой госпоже, потому что с первого взгляда влюбился в этого статного красавца. Грейс бросила на Даржа благодарный взгляд. Она помнила про меч, но напрочь забыла о том, что у рыцаря должен быть еще и боевой конь.
— Спасибо, — одними губами сказала она.
Он кивнул, и хотя Грейс не смогла разобрать его слов, поскольку губы Даржа скрывали роскошные усы, ей показалось, что он ответил: Всегда к вашим услугам, миледи.
Сейчас Дарж повернулся в своем седле и наградил Гарфа мрачным взглядом.
— Вы слишком легкомысленно относитесь к опасности, сэр Гарфетель. А что, если наша госпожа окажется слишком далеко от нас, и на нее нападут разбойники?
— Леди Грейс их околдует, — ответил Гарф. — А догнав ее, мы увидим, как она грозит им пальчиком, а разбойники с веночками на головах водят вокруг нее хороводы.
Лирит прижала обе руки к лицу, и даже Эйрин — которая так редко теперь смеялась — улыбнулась словам Гарфа. Однако Дарж казался еще мрачнее обычного. Грейс понимала, что должна что-нибудь сказать. Она знала, что главной обязанностью благородной дамы является предотвращение ссор и конфликтов.
— Я благодарю вас за веру в мои силы, сэр Гарфетель, — проговорила она, — но сэр Дарж, разумеется, совершенно прав. Я проявила легкомыслие, когда позволила себе забыться и оставить вас далеко позади.
— А я бы с удовольствием полюбовалась на танцующих в веночках разбойников, — заметила Лирит.
Грейс бросила на нее удивленный взгляд. Иногда она не понимала, когда Лирит шутит, а когда говорит серьезно. Может быть, для нее это одно и то же?
Лирит прибыла в Кейлавер почти сразу после отъезда королевы Иволейны. Заканчивался месяц дурдат и, хотя зима еще не собиралась отступать и вовсю буйствовала в доминионах, многие правители, приехавшие в Кейлавер на Совет Королей и оставшиеся после того, как его переименовали в Военный Совет, решили вернуться в свои доминионы. Иволейна покинула замок короля Бореаса последней, и Грейс с Эйрин, закутавшись в теплые плащи, отороченные мехом, вышли в нижний двор, чтобы попрощаться с ней.
Королева сидела на своем белом скакуне такая же царственная и ослепительная, как и в день, когда Грейс впервые увидела ее у ворот Кейлавера — как же это было давно! Сначала они попрощались с советницей королевы Трессой. Дородная рыжеволосая колдунья на удивление легко спрыгнула со своей лошади, чтобы заключить обеих в теплые материнские объятия. Грейс почувствовала, что сейчас расплачется, и быстро повернулась к королеве, чтобы пожелать ей счастливого пути. После всего, что с ними произошло, она так и не сумела поближе узнать Иволейну, холодную и неприступную, словно звезды на небосклоне.
— Мы будем продолжать занятия, ваше величество, — пообещала Эйрин.
Глаза цвета льда засияли, и Иволейна ответила:
— Да, сестры. Конечно, будете.
Через неделю, в первый день эрендата, к воротам замка подъехала Лирит в сопровождении двух толорийских рыцарей. Она сказала, что ей необходимо переговорить с леди Грейс и леди Эйрин, прежде чем испросить гостеприимства короля Бореаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171