Тревис шел, не останавливаясь, мужчина не шевелился, словно не замечал его или ему было все равно. А может быть, он знал о его приближении и терпеливо ждал.
— Кто вы? — спросил Тревис.
Брат Сай продолжал изучать небо на востоке, однако на бледном, изрезанном морщинами лице появилось подобие улыбки.
— Я тоже рад снова тебя видеть, сынок.
Тревис сжался. Поразительно, как тихий, ласковый голос может так больно жалить. Он обошел холмик и оказался перед проповедником.
— Скажите мне.
Молчание. А потом:
— Мы те, кого забыли, сынок. Но мы-то себя помним. Разве этого недостаточно?
Тревис задумался. Ему хотелось сказать: нет, недостаточно, но он промолчал. Может быть, старик прав. Он знал про Джека, про Дейдру, про «Дюратек». Однако знание ничего ему не дало. Возможно, пришло время тайн, которым следует остаться тайнами.
— Зачем вы здесь? — спросил он, потому что ничего другого придумать не смог.
Полы широкого черного плаща брата Сая трепал ветер. День умирал, и с неба сыпались мерцающие искры сумерек.
— Два мира сближаются. Когда горит один, горит и другой.
— Я не понимаю, — сказал Тревис с сомнением. «Новая Черная смерть» — так, кажется, написано в газете.
Но ведь в наше время не бывает новых болезней. Они всегда приходят откуда-то.
— Зея нуждается в тебе, сынок. Они даже сейчас призывают тебя. Неужели ты не слышишь?
Тревис сжал окровавленные руки в кулаки, но у него уже не осталось сил на гнев, так страшно он устал.
— Мне все равно. Сейчас я мечтаю только об одном: позаботиться о самом себе — для разнообразия. Не хочу я спасать мир.
Брат Сай впервые за все время пошевелился: откинул голову назад, расставил худые руки в стороны и расхохотался. Его лицо превратилось в добродушную комическую маску, а адамово яблоко так натянуло кожу на шее, что, казалось, вот-вот выскочит наружу. Тревис уставился на него, не в силах оторвать глаз от завораживающего зрелища. Наконец проповедник успокоился, плечи старика печально поникли, словно смех отнял у него слишком много сил.
— Я сказал что-то смешное? — прищурившись, поинтересовался Тревис.
Брат Сай вытер слезы.
— Ты здорово пошутил, сынок.
Тревис только покачал головой.
— Неужели не понимаешь? — Брат Сай хлопнул в ладоши. — Спасешь мир, спасешь и себя. Никакой разницы, сынок, никакой.
Но Тревис все равно ничего не понял. Он жалел, что не может рассмеяться, как проповедник, ему казалось, будто его сердце сгорело, превратилось в серый пепел.
— Здесь у меня больше ничего не осталось, — сказал он. Брат Сай кивнул, снова став серьезным, он понял, что хотел сказать ему Тревис.
— Тогда тебе пора.
Он показал на две могилы неподалеку от холмика, на котором стоял. Первая казалась совсем свежей. На ней было установлено гранитное надгробие с одним-единственным словом:
МАЙНДРОТ
Интересно, это имя? — подумал Тревис и посмотрел на другую могилу.
Пустой прямоугольник шести футов глубиной, рядом в землю воткнута лопата, словно ждет своего часа. Сначала Тревис не заметил никакого надгробия, но в следующее мгновение удивленно зажмурился, когда понял, что ошибся. На камне были вырезаны следующие слова:
ТРЕВИС РАЛЬФ УАЙЛДЕР
«В смерти наше начало»
Тревис хотел было расхохотаться, но смех застрял в горле и не желал выбираться наружу. Да, разумеется. Умереть, чтобы стать другим. Каким? Он посмотрел на проповедника и кивнул. Скоро он узнает.
— Сними сапоги, сынок.
Тревис колебался. Разве гангстеры не мечтают умереть в сапогах?
— Давай, сынок. У нас мало времени.
Тревис поднял голову. Пурпурное, быстро темнеющее небо лишь в нескольких местах прорезали алые нити. Тревис наклонился и снял сапоги.
— И остальное, сынок. Все. Нагими мы появляемся на свет и нагими должны его покинуть.
Тревис расстегнул рубашку, скинул ее прямо на землю. Затем стянул футболку, грязные, в пятнах сажи, джинсы, носки, трусы — все, кроме талисмана из кости, висевшего на шее.
И вот он стоит, совершенно обнаженный, перед проповедником, а горячий ветер швыряет в него пригоршни пыли, словно совершает варварский ритуал крещения.
Брат Сай наклонился, взял сапоги и швырнул их в вырытую могилу. В следующее мгновение, будто по мановению волшебной палочки, в руках у него появилась одежда Тревиса, которую он отправил вслед за сапогами. Лишь в последний момент проповедник засунул руку в карман Тревисовых джинсов и вложил Тревису в ладонь маленький, жесткий предмет: половинку серебряной монеты.
— Она тебе пригодится, — сказал проповедник. Несмотря на жару, Тревиса трясло.
— Я боюсь.
Брат Сай понимающе кивнул:
— Как и все мы, сынок. Как и все мы.
Спустилась ночь, и черную вуаль неба украсили крошечные алмазы звезд.
— Ну, сынок, давай, пока у нас еще есть время.
Тревис повернулся и посмотрел на разверстую пасть могилы, с нетерпением ждущую, чтобы сожрать его. Он осторожно опустился на край и начал сползать вниз. Яма оказалась глубже, чем ему показалось вначале. Здесь было страшно темно и душно. Тревис лег на дно и свернулся в клубочек, точно маленький ребенок. Пора спать.
Где-то у него над головой, над краем могилы, прошелестел тихий голос:
— Прах к праху, пыль к пыли…
И тут Тревис почувствовал, как на него падают комья земли. Нет, не земли…
Дождь. Долгожданный, прохладный, такой восхитительный.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
АЛАЯ ЗВЕЗДА
ГЛАВА 18
Грейс изо всех сил старалась удержаться в седле своей лошади, в то время как замок у нее за спиной постепенно исчезал в дымке.
Утренний воздух был напоен влагой и ароматом юной жизни, теплое солнце тонкими ласковыми пальцами гладило лицо. Повсюду, куда ни бросишь взгляд, тянулись изумрудные поля, расцвеченные золотистыми искорками, и так до самого сердца Кейлавана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171