Тошнота подступила к горлу Тревиса. Он сжал правое запястье и посмотрел на ладонь — на коже тускло светилась руна рун.
Зачем, Джек? Зачем ты так со мной поступил?
Но голос в его сознании молчал.
ГЛАВА 48
На следующий день хор не состоялся. Мастер Эрион сказал, что прежде чем начинать обсуждение ряда вопросов, необходимо провести исследования. Однако Тревис понимал истинную причину отмены хора. После эпизода с рунным камнем многие поддержали мастера Ларада, который считал, что Тревису не следовало разрешать его касаться. Слишком непредсказуемыми могли оказаться последствия. Если бы хор собрался, голоса этих мастеров прозвучали бы особенно настойчиво. Отменив его, Орагиен решил еще одну проблему: избежал споров или даже мятежа.
Близился закат, когда Эмпирей принес в келью поднос с легким ужином для Тревиса.
— Спасибо, — сказал Тревис.
На подносе лежали хлеб и мягкий сыр и стоял глиняный горшок с овощным супом.
Эмпирей улыбнулся и слегка поклонился. Всегда рад помочь.
Симпатичный юноша повернулся, чтобы уйти, но Тревис спросил:
— Как ты считаешь, Эмпирей, если ты можешь что-то сделать, обязан ли ты довести дело до конца?
Тревис поморщился, он и сам не понимал, что заставило его задать свой вопрос Эмпирею. Может быть, причина заключалась в спокойствии немого юноши. Тревис ему завидовал.
— Я вот о чем хотел спросить… если у тебя есть сила что-то сделать, правильно ли этого не делать?
Эмпирей не пошевелился, и Тревис даже испугался, что обидел его. Или юноша не понял его слов. Затем он шагнул вперед, поднял одну руку к горлу, а другую поднес к губам, его глаза широко раскрылись, словно он только что совершил неожиданное открытие. Слегка приоткрыв рот, юноша замахал руками. Потом он опустил руки и серьезно посмотрел на Тревиса. Мысль была очевидна: будь у меня голос, я бы пел.
На щеках Тревиса проступила краска стыда. Все совсем не так просто, хотелось ему сказать Эмпирею. Пение не может причинить людям вред. Однако Эмпирей уже выскользнул из кельи.
К тому моменту, когда Тревис закончил ужин, в окошко просочились сумерки, и келью залил серебристый свет, похожий на сияние рунного камня. Тревис выглянул в окно. До полнолуния оставалось совсем немного.
Неожиданно его охватило беспокойство. Хора сегодня не будет, но это вовсе не значит, что он должен сидеть в своей келье. Он вышел в коридор и вскоре оказался на большой спиральной лестнице. Ноги сами понесли его наверх.
Сначала он проходил мимо келий, где жили толкователи рун. Некоторые двери оставались приоткрытыми, и из них доносились обрывки разговоров. Однажды он услышал чей-то громкий голос:
— … невозможно. За долгие столетия мы многое забыли. Слишком многое. Нам не следует…
Тревис ускорил шаг, и сердитый голос остался далеко за спиной.
Постепенно в башне становилось все тише. Тревис поднялся выше уровня келий, где жили толкователи рун. Он проходил мимо дверей, перед которыми собрались холмики пыли. Сколько лет прошло с тех пор, как их в последний раз открывали? Годы? Десятилетия? Наверное, много больше.
Тревис остановился перед одной из таких дверей. Она ничем не отличалась от других — обычное серое дерево, без единой надписи или руны. Он взялся за бронзовую ручку, дверь была не заперта. Тревисом овладело любопытство, смешанное со стыдом. Он бросил смущенный взгляд на лестницу — пусто.
Любопытство победило.
Тогда Тревис толкнул дверь и вошел в келью. И сразу же задохнулся, нос и легкие мгновенно наполнила вековая пыль. Он заморгал, дожидаясь, когда глаза привыкнут к темноте, но ничего не произошло. Даже если в комнате и имелось окно — а Тревис ничего не мог утверждать с определенностью, — ночь уже вступила в свои права, и снаружи свет не проникал в любом случае. Он собрался повернуться и уйти, но в последний момент передумал и тихо произнес одно слово:
— Лир.
Возникло мягкое свечение, источник которого находился над головой у Тревиса, и тени сразу отступили к углам клинообразной комнаты. Какая-то часть его сознания содрогнулась от такого проявления могущества. Однако из всех рун, которые ему когда-либо приходилось произносить, руна света считалась самой слабой и страшно ему нравилась. К тому же, в келье никого не было — значит никто не мог пострадать.
Теперь, когда в келье стало светло, он принялся ее разглядывать, однако не нашел ничего заслуживающего внимания — пустая койка и трехногий стул. Со вздохом он шагнул в коридор.
Тревис знал, что ему пора возвращаться в свою келью. Но скука, как это часто бывает, победила здравый смысл. Он поднялся еще на несколько ступенек вверх по лестнице и распахнул другую дверь. На сей раз он оказался в абсолютно пустом помещении, где мебели вообще не было — как и в трех следующих кельях.
Тревис прикрыл очередную дверь и оперся о нее спиной. Его охватило неожиданное разочарование. Что он надеялся найти в пустых заброшенных комнатах? Пожав плечами, Тревис стал спускаться к своей келье.
И вдруг остановился. Если бы не бледный свет, парящий у него над головой — который он забыл погасить, — Тревис ничего бы не заметил. Слабая тень, трещина в стене.
Но в этих стенах не бывает трещин, Тревис.
Он провел ладонью по гладкому камню. Пальцы приближались к тени — но коснулись лишь пустоты. Тревис стоял возле прохода в стене, вроде той арки, которая вела в зал с рунным камнем. Ему захотелось осмотреть арку, понять, как оптическая иллюзия скрывает ее, но в следующее мгновение он вошел внутрь и оказался в новом помещении.
Здесь нужды в свете не было, и Тревис погасил бледный мерцающий шар у себя над головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171