Да, мы собрались здесь не только ради возвышенных словопрений в
честь нашего великого поэта. Мы хотим выжить. А выжить - значит
попытаться вписаться в планы Всевышнего, попытаться услышать Голос
Его, послужить Ему. Такое служение не может быть угрюмым, фанатичным и
злобным. Посмотрите, как много нетерпимости в политике. Но ведь то же
самое сплошь да рядом присутствует в течениях, считающих себя
духовными. Ладно, если бы речь шла о старых религиях, перегруженных
многовековым багажом догматизма, а то ведь самые новейшие облеплены
маленькими грамотеями, которые щедро разбрасывают определения, кто
темный, а кто светлый. А вольнодумец Пушкин писал: "Да, брат мой от
меня не примет осужденья". Вот почему-то и видится мне в Александре
Сергеевиче последний истинный язычник или первый русский агни-йог,
хотя останется он прежде всего замечательным примером православного
христианина.
Маяковский говорил: "Тот, кто постоянно ясен, тот, по-моему
просто глуп". Грубый космос Маяковского тоже тяготел к простоте и
ясности, ибо к чему же тяготеть? Но певец атакующего класса с трудом
пробивался к тому, что ходатай к Солнцу за все классы носил в себе
изначально. И не побоялся сказать, что поэзия должна быть немного
глуповатой. Глупостью ребенка. Поэтому сам Пушкин, как все великие
мудрецы жизни и литературы - Сократ, Дон-Кихот, был похож на дитя.
Будьте, как дети, рекомендует Библия. Именно "как", потому что
детскость не равнозначна инфантильности. Когда же человек, пройдя
многие испытания многих жизней, снова становится "как дитя", т.е.
открытым, ясным, бесхитростными, сохраняя при этом лучшие качества
мужчины, он готов к старту на новом уровне Бытия.
О Пушкине написано сотни томов, защищены тысячи диссертаций. Все
вроде бы до косточек разобрано в этой сияющей жизни. Но белые пятна
есть, например, вопрос о масонстве Пушкина. Поэт был масоном. Как
Моцарт, Гете. Но чем он занимался в своей масонской ложе, об этом не
знает никто. Существует мнение, что декабристы, многие из которых тоже
были масонами, не посвящали поэта в свои планы. По одной версии
потому, что оберегали гения, по другой - потому что боялись, дескать,
откровенный Пушкин где-нибудь проболтается и выдаст заговорщиков.
Но откровенность в Пушкине знала границы, недаром он был сыном
гармонии. Не выдал ни декабристов, ни одним словом не обмолвился и о
собственных масонских занятиях, эту тайну он унес в могилу. Потому-то
патриоты тщатся соскоблить с Пушкина масонское клеймо, "демократы"
породнить его чуть ли не с Бнай Бритом, а "центристы" - доказать, что
масонство было недолгим ребяческим увлечением поэта. Может быть, правы
последние. Но сам Пушкин об этом молчит.
Не повезло после смерти Пушкину-семьянину, хотя при жизни в этом
качестве он был вполне счастлив. Кое-кто пишет о жене поэта с плохо
скрываемым пренебрежением. Порой таким пушкинистам вторят личности
весьма достойные. Точно строгая мать отчитала Пушкина за плохой, по ее
мнению, выбор жены Анна Ахматова. Тонкая Марина Цветаева, оставившая
немало глубоких заметок о поэте, к жене его испытывает нечто вроде
ревности, как будто сама могла доставить Пушкину столько прекрасных
минут, сколько их доставила Наталья Николаевна.
Пощадим интимные чувства поэта, если не умеем им поклониться.
Пушкин любил жену. Этим сказано все. Любил щедро, ревниво, по-царски.
В красоте Натальи Николаевны тоже присутствовала какая-то царственная
таинственность, привлекавшая взоры и сердца петербургского света. Сам
Николай I вздыхал по Натали, но хорошо понимал, чья она жена. Будь
рядом с ней другой, царь наверняка воспользовался бы своим положением,
ведь любовная интрига с царем в ту пору не считалась изменой, но актом
величайшей милости. Для любого дворянина, но не для Пушкина. Сама
мысль о том, что он может стать рогоносцем, приводила его в ярость.
Он, пожалуй, и Николаю послал бы дуэльный вызов, если бы был уверен,
что задета супружеская честь.
Себе же самому сохранял право "ставить рога" многим мужьям.
Оставил не только десять томов сочинений, но и обширный список женщин,
с которыми находился в любовной связи. Последнее обстоятельство очень
смущает строгих блюстителей нравов и, наоборот, вдохновляет иных из
поэтов, которые стараются обогнать Пушкина хотя бы по этой части. Я
сам знаю одного такого, который хвастался, что к 37 годам превзошел
числом побед над женщинами на 5О единиц Пушкина.
Но как все-таки объяснить сей факт в жизни человека, названного
Анной Ахматовой "великим моралистом"? А так и объяснить, как есть.
Необъятные силы вложила природа в этого человека, столь могучие, что
не могли их избыть ни воловья работа, ни враги, ни жена. Он и
растрачивал их на женщин. А взамен получал лучшие женские чувства,
отливавшиеся затем в чеканные стихи и в прозу. Ведь самое лучшее, что
может получить мужчина на этом свете, дает ему Бог, во-вторых,
женщина. Кроме того, в любовных историях Пушкина нет и грана
жеребячества, скажем, Казановы. Для этого достаточно сравнить
однообразно-тусклые описания похождений и побед в дневниках
итальянского авантюриста с теплом и светом пушкинской лирики. Впрочем,
"гений чистой красоты" совсем не лишен у Пушкина земной тени. "Намедни
с Божьей помощью... А.П.Керн". Но какие побеги пошли по белу свету от
подобных пушкинских многоточий.
1 2 3 4 5 6 7 8