Подружка?… Женщина досадливо дернула головой и тихо сказала:
— И прекрати на меня орать. Я тебе не девочка на побегушках.
Комендант бросил на нее злой взгляд и рявкнул:
— Чего ты еще от меня хочешь?! Хотела посмотреть — смотри!
Нет, определенно не подружка.
— Прекрасно.
Она сощурилась и окинула меня тяжелым взглядом. Очень этот взгляд напоминал вампира. Очевидно, коменданта невежливо попросили поделиться.
— Я его забираю, — непререкаемым тоном бросила незнакомка.
— Неужели? Не забывайся, черт побери! Здесь пока еще я хозяин, а не ты! Хватит того, что тебя вообще сюда пустили.
— Хотела бы я посмотреть, как бы меня сюда не пускали. Очень бы хотела… — ледяным тоном процедила она сквозь зубы.
— И посмотришь, — бросил комендант. Сузил глаза и с ядовитой ухмылкой прошипел: — Или, может, у тебя есть официальные права?
— Права? — женщина нехорошо прищурилась. А потом как рявкнет во весь голос: — У меня есть все права на твою шкуру вместе с потрохами!
Звуковая волна основательно ударила по барабанным перепонкам. Я затряс головой.
— С чего бы это?
— Напомнить? Тебе отдали эту тюрьму по чьей рекомендации? Ну?! Тебе никто не мешал наводить здесь порядок, лишь бы ты его навел. Сколько раз я закрывала глаза на нарушения Закона? Сколько раз спускала прегрешения? Сколько, а?! — яростный взгляд суженых глаз не сулил вампиру ничего хорошего, а громкий высокий голос метался под потолком. Комендант сжал челюсти и кулаки.
— Это был твой выбор. Так что нечего кивать на долги, которых нет. Присмотрись-ка к своим козырям — ничего они не стоят. А если когда-то и стоили — меня это не волнует. Здесь и сейчас ты никто! — процедил он сквозь зубы.
— Какая короткая память. Стареешь? Забыл первое правило смертного приговора? — жестко поинтересовалась женщина. Вампир недоуменно нахмурился, — Убийства членов Совета, как и покушения на оные, срока давности не имеют. Статья сорок вторая, параграф третий, пункт один, — отчеканила она, — Ничего не припоминается?… Арленн, семь лет назад. Я все вижу, Ян, и ничего не забываю. А вот ты, видно, забыл, что у меня были тогда «официальные права». И, строго говоря, надо было бы отправить тебя под суд, но… Но. У тебя, тебя, которого следовало бы засадить до конца жизни в Азан, у той редкостной сволочи, которой ты являешься, есть голова на плечах и дар держать всю эту анархичную кодлу, твой клан, в кулаке. К величайшему моему сожалению, ты лучше, чем те жадные до власти идиоты, которые придут тебе на смену.
Комендант выглядел так, будто его ударили. Отвесили хлесткую пощучину.
— Как ты узнала…
Его голос срывался. Он понял это и разъярился еще больше, если такое вообще возможно.
— Убирайся!!! — рявкнул он, — Я не нуждаюсь в твоих подачках! И не приведи тебе боги явиться сюда опять!
— Не. Смей. На. Меня. Орать, — очень раздельно, очень холодно. Бешеное спокойствие.
— Ты не имеешь здесь никаких прав! И права просить — в первую очередь.
— Я не прошу, а требую, если ты не еще этого понял. В политике не ищут ни истины, ни справедливости, но ради Арленна сделают исключение. Еще не поздно исправить мое тогдашнее упущение. Совет вот-вот начнется. И я на него успею!
— Шантаж? — сощурился комендант, — Меня?…
— Шантаж, — отрезала женщина, — Для тебя — самый подходящий метод.
— Я сказал, убирайся! — глухое рычание доведенного до белого каления вампира эхом прокатилось под потолком. — Посмотрим, что ты запоешь, когда на тебя накинется вся охрана!
— Дурак! С меня станется поднять болота и долбануть ими по твоей идиотской башке!
— Не посмеешь!
— Я?! — она впилась в его таким взглядом…злым, насмешливым. Страшным. Тихо и отчетливо проговорила:
— Посмею.
Стало так тихо, что одно мое неловкое движение превратилось в грохот. Они оба повернулись ко мне. Я замер. Сейчас они поймут, сколько при мне натрепали, и… Женщина смерила меня взглядом и уже спокойно сказала:
— Я его забираю.
Вампир дернулся, собираясь возразить, но она предупреждающе подняла руку и сузила глаза:
— Ты не понял. Я. Его. Забираю. Точка.
Комендант ничего не ответил, но взгляд сказал намного больше. Его соперница ответила тем же. Они просто смотрели друг другу в глаза, но мне показалось, что именно сейчас — не на словах, а на взглядах, решается спор. Жгучая ненависть и огромное напряжение ощущалось почти материально. Понять, кто победит, было невозможно — уж слишком они были одинаковые. Глаза у обоих горели, руки синхронно сжимались в кулаки. Вампир дернул головой и оскалился, она зашипела, и из-под верхней губы показались клыки, удлиняющиеся с каждой секундой. А в глазах… Я стоял напротив и все прекрасно видел, но сначала не поверил. В глазах разгорался огонь. Не красные отсветы, не красные зрачки или радужка. Настоящие языки огня — в буквальном смысле горящие глаза. Я видел, как огонь взметнулся выше, и мерцающие язычки заплясали по всей радужке, а потом перетекли светящимся ореолом вокруг головы, постепенно окутывающим все тело. В этих глазах была такая ненависть, такая ярость, такое желание уничтожить, что мне стало страшно. Очень страшно. Вот они — демоны, в которых уже давно не верят. Я безотчетно пятился, пока не уперся спиной в стену. Казалось, они сейчас вцепятся друг другу в глотки. Глаза демона полыхнули особенно ярко и вампир сдался. Демоница притушила пламя — будто крылья сложила. Только в глубине глаз остались тлеющие угольки.
Она повернулась ко мне, уже совершенно спокойная и сказала:
— Пошли.
Под ее взглядом я вжался в стену и не сдвинулся с места. Сам я за демоном не пойду не за какие коврижки — нигде потом гореть не охота, знаете ли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170