— Это все не так, — в отчаянии запротестовал Филин. — Ни в какую игру мы не играем — это правда. Ни политика, ни власть тут ни при чем. Я не орудие и не игрушка в его руках. Я отдал бы ему руку, если бы она ему понадобилась, но и он сделал бы то же самое для меня. Разве вы не понимаете? Мы — друзья.Исива переводила взгляд с одного на другого.— Вы что, все еще за дуру меня держите? Друзья! — Она выплюнула это слово, как ругательство. — У меня нет времени выслушивать эти басни, мальчишка. — Она повернулась к управляющей. — Приготовь имехай.Минцера достала из ящика изящные серебряные щипчики, открыла каменный кувшин и щипцами достала несколько длинных тонких полосок какого-то светлого вещества. Она положила их в котелок, установила треножник и отошла в сторону.— Очень полезная вещь имехай, — сказала Миледи ужасающе безразличным тоном. — Горит очень ярким белым пламенем. Однако смотреть, как он горит, неразумно, потому что это наносит непоправимый вред зрению. Элхар, держи его голову.Элхар пальцами нащупал веки Филина и поднял их. Он крепко держал мальчика, пока Исива выбирала тлеющий уголек.Красноватый отсвет от жаровни осветил ужасающую улыбку Исивы.— Так ты говоришь, что отдал бы руку для своего друга, маленький Филин? А глаза свои ты вырвешь для него?
Сквозь музыку стали появляться очертания богини, будто она шла сквозь туман. Песня Керидена закончилась, но ее мощь еще звучала, как эхо.
— Госпожа Ветровея, — начал он.Но она подняла руку.— Я связана. Я пришла, потому что вы вызвали меня мощью, нуждой и музыкой, но мне нельзя отвечать на ваши вопросы, чтобы не нанести вреда. А этого я не могу себе позволить.Музыка Арры тоже стихла.— А мне вы можете ответить, Госпожа Ветровея? Я не жрец, я — Провидица Келланда.— Это должны быть твои собственные вопросы. Кериден, я налагаю на тебя обет молчания. — Он склонил голову в знак повиновения, потом подхватил крупицу силы, оброненную Аррой, и снова вплел ее в музыку. — Спрашивай, Провидица. Я отвечу на три вопроса, — повелела богиня.Арра припомнила все, что происходило до этого.— Почему вы говорили, что поступили правильно? — спросила она наконец.Талиэн слабо улыбнулась.— Мы с моим братом поспорили. Я утверждала, что преданность, идеализм и решительность могут восторжествовать над эгоизмом, властью, привилегиями и беспощадностью. Он не согласился. Мы поспорили. Он выбрал поле игры: Двор Бараглафа, а я выбрала игроков: кучку детей из Трущоб. И я поступила правильно, они оказались сильнее.— Каковы ставки? — спросила Арра.— Если я проиграю, я откажусь от всяких прав на сердца народа Бараглафского Королевства; если проиграет он, то потеряет право на силу этого народа.Арра колебалась, тщательно обдумывала третий вопрос. Керидену, наверное, захотелось бы узнать, кто из других богов противостоит ей, хотя, он мог и так уже догадаться; а может, его интересует, как эта потеря отразится на его богине. Но вдруг Арра вспомнила, что сказала Ветровея: это должны быть ее собственные вопросы.— Как я могу помочь? — спросила она.Поддерживай в Филине жизнь и рассудок, — ответила богиня, и ее голос начал медленно угасать. — Если сможешь. — Потом она сложила руки на груди, в точности как на своем изображении в Храме, и растворилась в музыке.
Уголек зловеще мерцал. Исива поднесла его к котелку с имехаем.— НЕТ! — закричал Цитанек. — Прекратите! Я расскажу все. Я расскажу. Расскажу!Исива положила уголек обратно в жаровню. Элхар отпустил Филина, и тот стал моргать, чтобы унять жжение в глазах.— Итак, ты хочешь меня убедить, что готов весты себя разумно. Очень хорошо. Начнем с самого начала.— Я никогда не хотел быть частью вашего плана, вы знали это. Я решил действовать против вас: я помогал Ридеву Ажеру. Мне казалось, он придумал отличный план. Недавно я убедился, что он просто хотел вывести вас из игры, чтобы самому посадить меня на Королевский трон и управлять мной. Я вырвал Арру из рук Элхара, чтобы расстроить планы Ридева, и ваши, честное слово. Я не знал, что вы, в конце концов, взяли Антрина, я думал, только Арру. Я так и сказал Верховному Жрецу Ветровеи — они с Аррой друзья. Я думал, он поможет мне вызволить ее.— А Норка? — вставил Элхар.— Я не имею никакого отношения к побегу Антрина, или, по крайней мере, я не собирался ему помогать. То, что там были и другие люди, было для меня таким же сюрпризом, я думаю, как и для Элхара.— А маленький Филин, конечно же, совсем ни при чем, — усмехнулась Исива. — Ничего, что он задержал меня и моих телохранителей, пока ты спасал ведьму. Давай, давай, Цитанек, ты же собирался мне рассказать все. Ты этого еще не сделал. В твоих объяснениях столько же дыр, сколько в миракийских кружевах.— Миледи, пожалуйста, поверьте мне: я кое-чему научился за это время. Мне, правда, невыносима мысль о том, что Филину причинят боль. Я больше не могу работать против вас, если это ставит под угрозу жизнь моего друга. — Он наклонился вперед, натянув удерживающие его веревки. В свете огня на его лице блеснули слезы. — Пожалуйста, Миледи. Я не смею просить вас о прощении, но, поверьте мне: я сдаюсь. Я буду помогать. Я буду делать все, что потребуется, в обмен на безопасность Филина. — На лице у него читались горечь и поражение. — Я буду вашим покорным псом, только, пожалуйста, не трогайте Филина.Миледи посмотрела на него в упор, потом потрепала его по мокрой от слез щеке.— Даже слезы. Как впечатляет. Никогда не подозревала, что ты такой хороший актер. Очень убедительно умоляешь, Цитанек, но не могу не заметить, что ты все еще не отвечаешь на мои вопросы.— Что еще я могу вам рассказать? — с болью воскликнул он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87