А-а! — На мгновение в ее серебристых глазах мелькнуло понимание. — Значит, я поступила правильно, и мне не стоит тревожиться из-за брата. Он велел тебе вызвать меня?Нет.Нет? Тогда зачем ты позвал меня?Филин ответил:— Ты нужна мне. — Его глаза наполнились слезами, и в сознание хлынули образы мучителей Кисы.Талиэн протянула руку.— Филин, — сказала она, — расскажи мне.Но Филин не мог ответить. Он очень старался, но что-то мешало ему говорить. Его память разъедала кислота, слезы бежали по щекам. В боли и отчаянии он схватил руку Талиэн. Ее прикосновение раскрыло его сердце. Воспоминания полились из него: Киса с Элхаром, Антаг — работорговец, Миледи Исива, его однообразная жизнь у Гитивов, Норка и друзья. Гнев, горе, страх уходили прочь, когда Ветровея вбирала в себя его воспоминания и боль. Когда поток памяти иссяк, единственным звуком, оставшимся во Вселенной, был плеск слез Талиэн. Она поймала одну из них, с опаловым оттенком, и вложила в ладонь Филину. Слеза была тяжелая, как драгоценный камень, и теплая, как виноград, нагретый солнцем.— Страдания детей не должны остаться неотмщенными. В дружбе есть сила, Филин, и у тебя есть сила. Безнадежные дела не всегда проваливаются. Скажи это Керидену. И помни: я ценю верность, хотя мои пути неисповедимы. Спи, — закончила она мягко, — и отдохни хорошенько.Волна музыки смыла его тихую гавань, осталась только темнота. Дыхание Филина изменилось, когда он провалился в сон, и его рука, которую все еще держал Цитанек, расслабилась. Мальчика не тревожили никакие сны. Чуть позже он пошевелился во сне, положил ладошку под щеку, и больше не ворочался.
Несмотря на то что была очень утомлена, Арра бодрствовала все время, пока Ученый Король работал. Сладкий напев ее лютни привлекал свежий ветерок из сада, который наполнял прохладой и лунным светом воздух, густо пропитанный запахом древней бумаги. Арра наблюдала за тем, как он работал, будто стараясь запомнить все это: напряженную складку, залегшую между бровей, но вовсе не делавшую его хмурым; скрип пера, испачканные чернилами пальцы, ерошившие темные непослушные волосы. Он так дорог ей. Из-под ее пальцев вытекала музыка, пронизанная болью страсти. Кетиран поднял голову, встретил ее взгляд и нежно улыбнулся.— У тебя слезы, Арра? — спросил он, поднимаясь, и очень бережно взял ее лицо в свои руки. Лютня умолкла.— Я люблю тебя. — Она спрятала лицо в его руках.Он грустно улыбнулся.— И все-таки отказываешься стать моей Королевой.— Ах, Кет, — ответила она с болью в голосе. — Твои Дома Советников съедят меня. Мы с тобой это уже не раз обсуждали.— Верно, — согласился он. — Прости меня, я не хотел причинить тебе боль. Арра, я люблю тебя, но не могу на тебе жениться; а эти избалованные невесты из Домов Советников, гладкие, как акулы, противны мне, и с одной из них я должен сочетаться браком. — Его лицо потемнело от боли и отчаяния. — Ради всех богов над нами и под нами, почему, ну, почему это выпало мне?Она поймала его руку прежде, чем он отвернулся, и поцеловала ладонь.— Потому что, дорогой мой, ты достаточно сильный, чтобы это вынести.Он подумал, а потом криво усмехнулся:— Я почти жалею, что боги не сделали меня послабее.Она с нежностью посмотрела на него:— А кто тогда оберегал бы твой народ?— Волки из Домов Советников, — ответил он. — Да, понимаю, из волков выходят плохие пастухи. Я знаю, Арра, что не могу отказываться от своей судьбы, но как бы я хотел, чтобы она была другой: чтобы я ухаживал за виноградником, например, или преподавал в Школе Келланда.— Я знаю, — прошептала она. Ее глаза потемнели от нахлынувших видений. Кетиран погладил ее по волосам, поцеловал и вернулся к своей работе.Спустя довольно долгое время Арра очнулась от дремоты, услышав восклицания Кетирана.— Я нашел, — сказал он ей, — иди взгляни.Она посмотрела через его плечо и увидела архитектурный план Королевского Дворца. В нем кое-чего не хватало, но Дворец был вполне узнаваем, а главное, на плане была изображена вся сеть потайных ходов. Арра напрягла свою хорошо тренированную память, чтобы разобраться в хитроумном рисунке. Так, вот это, наверное, часть Гитивов.— Странно, — сказала она, указывая на одно из мест. — Похоже, этот проход ведет за пределы Дворца. Интересно, им еще пользуются? Он должен выходить где-то в Верхнем городе, хотя, когда рисовали этот план, это, должно быть, был парк или лес.Кетиран кивнул:— Возможно, им уже нельзя пользоваться. Я думаю, выход из туннеля разрушили при постройке Верхнего города. Если только…Их глаза встретились.— Если только они не выстроили поверх него дом, чтобы все скрыть, — закончила за него Арра. — Кет, Исива Гитив владеет каким-нибудь домом в Верхнем городе?— Понятия не имею. Если да, то наверняка Премьер-министр знает об этом. Но я не уверен, что хочу его об этом спрашивать.— Или что он скажет правду, — кисло добавила Арра.Ученый Король кивнул, соглашаясь.— Сделать тебе копию?— Что, сегодня? Господи, Кет, ты когда-нибудь спишь? Уже почти утро.Он показал ей на плане место, соответствующее библиотеке.— А что, если по несчастной случайности за нами сейчас наблюдают? — выдохнул он.Она подавила дрожь. Ей показалось, что сами стены наклонились, чтобы подслушать их. Вздохнув, она снова взялась за лютню, а Кетиран начал кропотливо перечерчивать план. Глава двадцать втораяУЛОВ Акулья Наживка проснулся от того, что кто-то прошептал его имя. Он вскочил со звериной быстротой и увидел одного из своих грузчиков. Слабый свет, просачивающийся в здание заброшенного склада, говорил о приближении рассвета.— Тут есть кое-что, на что тебе надо взглянуть, Акулья Наживка, — голос человека дрожал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87