Уютное тепло весеннего солнца просушило плащи и капюшоны путешественников, их багаж и их лошадей и подняло их настроение. Габрия чувствовала, что напряжение и расстройство, владевшие ею, растаяли под жаркими лучами. И хотя ее сон все еще тревожил и торопил ее в Пра-Деш, она начинала понимать, что внутреннее смятение проистекало от другой причины — мужчин. С ними она чувствовала себя дурой.
Она беспокоилась и нервничала, думая о конфронтации мэра с Брантом. Но сейчас мысли об этом отошли на задний план, оттесненные думами о двух мужчинах — двух ее друзьях.
Она все еще любила Этлона, но он, казалось, был совсем равнодушен к ней. С другой стороны, было очевидно, что Сайед ее обожал, но она и сама не могла понять, нужен ли он ей. Она просто разрывалась на части.
От остальных тоже не приходилось ждать помощи. Пирс, ее постоянная опора и поддержка, казался больным и уставшим то ли от долгого холода, то ли от долгих споров с Хан'ди. Торговец, со своей стороны, постоянно торопил группу, напоминая всем о необходимости добраться до Калы как можно скорее. Бреган никогда не выпускал лорда Этлона из поля зрения и не оставлял его одного надолго — Габрия просто не успевала с ним поговорить. Оставшиеся трое воинов вообще не говорили Габрии ни слова.
Это путешествие истощит терпение Амары, подумала Габрия. Тем не менее она знала, что Нэра была права: ей нужна помощь их всех, чтобы добраться до Пра-Деш и найти Бранта. Без них она бы погибла. Девушка глубоко вздохнула. Если она станет изводить спутников своим дурным характером, в этом будет мало хорошего. Ей нужно взять себя в руки и самой разобраться в своих запутанных чувствах.
Когда группа остановилась лагерем у небольшого озерца, Габрия, успокоившись, вела себя так, будто ничего не произошло. Ее прежнее смятение и гнев были похоронены и забыты. Она смеялась и шутила с Сайедом, болтала с Хан'ди и поддразнивала Брегана за его коротконогую приземистую лошадь. Она попыталась заговорить и с Этлоном, но без особого успеха. Весь вечер вождь был молчалив, а мысли его, видимо, витали за тысячу миль отсюда.
Следующие несколько дней компания продолжала быстро продвигаться на север, следуя за Габрией и ее хуннули. Девушка заставляла их работать изо всех сил, потому что сознание необходимости поторопиться, пробужденное в ней видением, день ото дня становилось все сильнее. Они теряли драгоценное время. Им нужно во что бы то ни стало достичь Пра-Деш, пока Брант снова не попытался произнести заклинание.
Нэра и Эурус старались бежать с той скоростью, которую мог вынести малыш хуннули, но тяжелое путешествие, непрерывное движение начинали сказываться на ослабевших лошадях.
Как-то днем (они были уже в четырех днях езды от Джеханана) лошадь Брегана споткнулась, попав ногой в нору грызуна, и упала, тяжело придавив своего седока. Габрия, ехавшая позади воина, услышала громкий треск и увидела, как Брегана швырнуло о землю. Она соскользнула вниз и побежала к нему. Голова его была в крови, в глазах застыло выражение боли и изумления. Он попытался выбраться, но снова упал.
Все остальные спешились и подбежали к ним. Пирс осмотрел раненого, затем поднял на Этлона глаза с видимым выражением облегчения.
— Он расшибся, и рана сильно кровоточит. Возможно, придется наложить швы, но все будет в полном порядке.
— Стабсу не выжить, — хмуро заметил один из мужчин.
Они повернулись к жеребцу Брегана, все еще бившемуся на земле. Трое хуннули стояли рядом с раненой лошадью, приблизив свои морды к ее, будто успокаивая и утешая.
Виднелись раздробленные, окровавленные остатки того, что раньше было ее передними ногами.
Этлон выругался. Он знал, как Бреган любил свою лошадь. Он молча вынул меч и опустился на колени перед лошадью.
— Нет! Подожди! — нечеловеческими усилиями Брегану удалось сесть, его лицо исказила гримаса боли. На лбу его была широкая рана, и по лицу стекали струйки крови. С трудом он повернулся в сторону своей лошади, и, когда он понял, что все кончено, кровь на его лице смешалась со слезами. Он медленно подполз к Стабсу и положил его голову себе на колени, словно баюкая.
Жеребец тихо заржал и затих в руках Брегана. Не говоря ни слова, старый воин мягко запрокинул голову лошади назад, обнажив горло. Этлон, нацелясь, точно и быстро вонзил меч в шею. Стабс умер мгновенно.
Бреган, весь в крови и в слезах, закрыл жеребцу глаза и отвернулся.
Они сняли седло и узду и засыпали тело Стабса землей. Пирс и Сесен бережно подвели Брегана к кобыле лекаря и помогли взобраться в седло. Когда они продолжили путь, почти совсем стемнело, и вскоре они остановились на ночлег в укромной лесистой долине, всего в полудне езды от клана Рейдгар.
Пока воины разбивали маленькие походные шатры, а Габрия разводила огонь для ужина. Пирс приступил к врачеванию ран Брегана. Воин пришел в себя и сыпал проклятиями сквозь стиснутые зубы, пока лекарь осторожно промывал рану на лбу. Покончив с этим. Пирс начал накладывать швы, пользуясь тонкой костяной иголкой и конским волосом. Этлон и Хан'ди подошли и сели поодаль.
— Удар был очень серьезным, — сказал Пирс безо всяких предисловий. — Кажется, ему понадобится по меньшей мере день отдыха.
Вождь вопросительно взглянул на Хан'ди.
Дворянин закрутил ус и сказал:
— У нас немного времени. Если мэр не отступит от своего плана, она вторгнется в Портейн через пятнадцать дней.
— Мой лорд, я… Ох! — Бреган вздрогнул и уклонился от иглы Пирса.
— Вот что бывает, когда ты дергаешься! Ты хуже ребенка, — вычитывал лекарь. Он развернул Брегана к свету, чтобы лучше видеть рану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97