— А теперь прошу извинить, но мне до завтра еще несколько вещей надо проделать. Всего лишь пара-другая мелких деталей, но о них тоже следует позаботиться. Никуда отсюда не уходите! — И со вспышкой света Алкан, божество эля и пива, внезапно исчез.
Одним из колоссальных преимуществ, которые Аксолотль предлагал персонам духовного ранга, являлось то, что им там никогда не приходилось таиться, отчаянно стараясь не привлечь к себе ничьего внимания. Поскольку все население горного города Аксолотля целиком и полностью было сверхсуеверным, никто из его жителей не удивлялся, когда перед ними неожиданно выскакивали всякие странные существа.
И Сиксика не была исключением. Сидя в своем гамаке, она просто глазела на то место, где секунду тому назад сверкнула весьма причудливая молния, после чего там невесть из какой материи соткалась большая и плотная на вид фигура.
— Привет, — сказала Сиксика божеству с пивным брюхом, стоящему в ее спальной комнате. Забросив за плечо прядь черных волос, она слегка качнулась в гамаке.
— Здравствуй, дорогуша, — отозвался Алкан, изо всех сил стараясь изобразить на физиономии ободряющую улыбку. — Ну как, готова для завтрашнего утра?
— Буду готова, когда сегодня ночью хорошенько высплюсь, — ответила Сиксика. — А что тебе, извини, нужно?
— Мне нужно позаботиться о том, чтобы ты хорошенько выспалась. — Стоя в темной комнате, Алкан ухмыльнулся. На самом деле это вовсе не была ложь. Ему действительно было желательно, чтобы девушка выспалась. Так выспалась, чтобы не пробудилась до послезавтра.
— Вот и славно. Ты собираешься меня укачать? Или почитаешь сказочки?
— О нет, дорогуша. У меня кое-что получше имеется. — Последовала крошечная вспышка света, и большая кружка эля появилась в руках у девушки. — Вот, выпей, — предложил Алкан. — Это поможет тебе заснуть.
— Это вроде какао?
— Более-менее.
— Но какао я уже пила, — озадаченно ответила Сиксика.
— Ну, это не совсем какао, это скорее эль… для юной девушки он нечто особенное, — настаивало божество. — А ведь ты сегодня и впрямь заслуживаешь чего-то особенного. Ты ведь не каждое утро приносишь себя в жертву?
— Нет, только раз в год. — Сиксика гордо улыбнулась. Считалось честью быть избранной в жертвы для Ежегодного фестиваля сотрудников похоронных бюро. Причем не только для самой девушки, но и для ее родителей. Даже вовсю храпя в соседней комнате и нежно покачиваясь в своих гамаках, они гордо ухмылялись. Завтра, на пиршестве, они будут сидеть во главе стола — а матушка Сиксики, что еще более важно, сможет свысока поглядывать на тех отвергнутых бесстыдниц, которым никогда не суждено будет занять место ее дочери. Жертвой могла стать только хорошая девочка, целомудренная и воспитанная, а не какая-нибудь распущенная и развратная шалава.
Сиксика быстро выпрыгнула из гамака, притопала к занавеске и, оттянув ее в сторону, указала на темный силуэт храма на другой стороне площади. Зубчатые бока величественного строения поднимались словно у пирамиды.
Алкан смог различить темные силуэты двух в равной мере здоровенных стражников, что с парой пылающих факелов патрулировали плоскую крышу. Согласно традиции, никому не позволялось быть рядом с жертвенным устройством, пока не настанет рассвет, и Сиксику приведут туда, чтобы сделать жертвой. В очередной раз.
Уже шесть раз она оказывалась лицом к лицу со сверкающим лезвием на вершине храма — и шесть раз уходила оттуда на вечеринку.
Это началось столетие тому назад, когда Великий союз сотрудников похоронных бюро счел в высшей степени несправедливым, что они вынуждены пропускать решительно все празднества в Аксолотле. У фермеров имелись свои жатвенные фестивали, когда они готовили блюда из своих посевов как приношения на следующий год. Как только церемония заканчивалась, начинались танцы и всевозможные увеселения. Схожим образом дело обстояло на Ежегодном празднике пивоваров, Традиционном конкурсе кондитеров… в общем список был бесконечным. Все отправлялись на праздники остальных, кроме сотрудников похоронных бюро, которых туда категорически не пускали. Тогда они учредили свой собственный Ежегодный фестиваль с парадом и танцами. Все получили приглашения на Церемонию ритуального жертвоприношения и на танцы в храме. Никто не знал, что именно должно будет произойти.
Толпы собрались на площади, любопытно глазея вверх на странное бамбуковое устройство с подвешенным снизу лезвием. Затем загремела барабанная дробь, и сотрудники похоронных бюро втащили туда отчаянно визжащую юную девушку, распластав ее на каменной плите. Барабаны зашлись совсем дикой дробью, после чего главный сотрудник с криком восторга отпустил лезвие. Все жители Аксолотля с разинутыми ртами смотрели, как оно ныряет вниз по вертикальным рельсам, неудержимо стремясь к шелковой шейке невинной девы, страстно желая оборвать ее жизнь…
Прошло добрых три минуты после того, как лезвие врубилось в предусмотрительно вставленный клин и намертво там застряло, прежде чем толпа поняла, что девушка все еще дышит. Сотрудники похоронных бюро оттянули лезвие назад на самый верх рельсов и вытащили клин — держа его так, чтобы все смогли увидеть глубокую зарубку. Разве могли они принести девушку в жертву? О нет. Это непоправимо испортило бы весь праздник. Особенно для ее родителей. Последовавший парад и танцы Ежегодного фестиваля сотрудников похоронных бюро имели такой успех, что с тех пор стали одной из самых ярких отметок на праздничном календаре жителей Аксолотля.
— Просто дождаться не могу, когда закончится эта досадная процедура, — с блеском в глазах сказала Сиксика, глядя на храм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119