..
― Холмс! Ваш сарказм невыносим. Назвать убийцу гуманным и просвещённым, даже в шутку...
― Обстоятельства, Ватсон. Некогда он принимал участие в известных событиях в Южной Африке. Его братья были колонистами, а он сохранил верность короне... Трагедия, достойная античных времён.
― Н-да, ― вздохнул доктор, ― кажется, я поторопился с выводами. Но вы меня спровоцировали. Так что же случилось с Каином?
― Нет, что случилось с Авелем? Где был труп? И почему Господь спрашивал Каина ― «где Авель, брат твой?»
― Очевидно, Каин закопал тело.
― Нет. В словах Творца была жестокая ирония. Он-то знал, где именно находится Авель, именно поэтому и был задан этот вопрос. Что ответил Каин?
― Он сказал, что не сторож брату.
― Очень интересное место, кстати сказать. В те времена частной собственности не существовало, сторожить было, в сущности, нечего. Кроме одного: стада. Сторож в те времена ― это синоним слова «пастух». А что мы делаем с овцами? В конечном итоге?
Ватсон съёжился в кресле.
― Поэтому-то, ― Холмс поднял палец, ― и не осталось тела. Кроме костей, переломанных и похожих на все прочие кости. Но к Господу возопила кровь, пролитая на землю во время убийства, а также и во время отвратительного пиршества...
― Пощадите, Холмс! Вы хотите сказать, что человеческая история началась с каннибализма?!
― Не будем также забывать о мотиве, ― продолжал Холмс как ни в чём не бывало. ― Авель был любим Богом, а Каин ― нет. Чего мог возжелать Каин, с его первобытным сознанием? Самому стать Авелем. В самом прямом смысле. С другой стороны, именно Авель первым начал убивать живые существа, как пастух ― во всяком случае, для жертвоприношения он зарезал овцу. Каина это могло навести на мысль, что принесение в жертву живого угодно Богу в большей степени, чем бескровная жертва... Кстати, если так, то мысль была ложной. Ибо Господь, хоть и принял жертву Авеля, но допустил его убийство ― а не за то ли, что он, пусть и из самых благочестивых соображений, начал проливать кровь? Каина же Бог, хотя и проклял, но в итоге пощадил и даже оградил от наказания ― не потому ли, что он был бессознательным проводником и исполнителем Его воли?.. А всё же интересно, каким образом Творец отличил человеческую кровь от овечьей. Вряд ли то был чисто химический анализ ― скорее всего, Он, благодаря своему всеведению, мог непосредственно наблюдать форму кровяных телец...
― Холмс, Холмс! Если вы будете и дальше богословствовать в подобном духе, мы чёрт знает до чего договоримся! ― сердито прервал его Ватсон. ― Хватит с нас и Полифема.
― Что ж, Ватсон, я готов пощадить ваши чувства: и в самом деле неприятная тема. Сам автор Священного Писания тоже решил опустить завесу над этой сценой ― и кто я такой, чтобы её отдёргивать? Я всего лишь продемонстрировал вам, что некоторые подробности иных преступлений лучше скрывать. Географы старой школы надписывали на частях карты, где располагалась очередная terra incognita ― «здесь живут львы». Это означало, что сюда заглядывать не стоит. Есть чудовища, которые настолько отвратительны, что лучше их не видеть вовсе.
Доктору захотелось поспорить: волей-неволей разговор его увлёк. Даже промозглая сырость, холодным языком лижущая спину, уже не казалась столь несносной.
― Всё-таки, ― начал он, ― чудовищ рождает сон разума. И если обращаться не к фантастическим измышлениям, а к реальности, правду всегда следует предпочесть недомолвкам. Ну вот например. Вспомните хотя бы, как мы с вами разоблачили тайну Баскервилль-холла.
Холмс выпрямился в кресле, как будто его тела коснулась гальваническая батарея.
― Что с вами? ― встревожился Ватсон.
― Пустяки, ― бросил Холмс, ― кажется, невралгия... Как странно, что вы сами заговорили об этом деле. Всё одно к одному.
― Да, вот вам удачный пример, ― разгорячился Ватсон. Если бы не ваша проницательность и не моё перо, местные крестьяне до сих пор верили в призрачного пса, обитающего на болотах. Мы же не только раскрыли убийство, но и покончили с многовековым суеверием.
― Ох, дорогой мой друг. Вы даже не подозреваете, насколько неудачный пример выбрали. Признаться, ― в этот момент в голосе великого сыщика послышалась нотка, которая была ему в высшей степени несвойственна, а именно смущение, ― меня до сих терзают некие сомнения, связанные с этим делом...
― Вы меня изумляете, ― Ватсон окончательно забыл о сырости и потухающем камине. ― Неужели в этом деле остались какие-то неясности?
― Нет, я не об этом... Просто есть обстоятельства, которые вам неизвестны. И они касаются как раз той тёмной области, где живут львы. Или другие чудовища, не менее опасные.
― Холмс, ну это уж слишком. Что-что, а события вокруг Баскервилль-холла я помню во всех подробностях. В конце концов, я был их непосредственным участником и даже написал о том недурную повесть ― которую вы, кажется, так и не прочитали.
― Представьте себе, мой дорогой друг: можно быть в самой гуще событий и ничего в них не понять. Аристократ, о котором я упоминал, убил своих братьев на глазах у сотен людей, в честном бою. Но отнюдь не потому, что они носили мундиры другого цвета. А потому, что ему было известно, отчего его малолетняя сестра утопилась в колодце. Как я уже говорил, античный сюжет. Зато преступление было наказано, а честь семьи ― сохранена.
― Вот как? Пожалуй, Еврипид взялся бы за подобную тему, ― вздохнул доктор, ― увы, человеческая натура порочна. Но всё же, какое это имеет отношение к баскервильскому делу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14