Для Алека оно означало единство душ, сплав духа и тел. Серегил был способен читать в нем, как в раскрытой книге, с первого дня их знакомства, да и его собственная интуиция временами позволяла ему угадывать мысли друга. Вот и теперь, стоя рядом с ним на берегу, Алек чувствовал исходящие от Серегила волны гнева, страха, страстного желания.— Я рассказывал тебе кое-что о своем прошлом когда-то, верно? — наконец спросил Серегил.— Только о том, что тебя обманом вовлекли в какое-то преступление и что ты поплатился изгнанием.— И ты в порядке исключения не обрушил на меня тысячи вопросов. Я это оценил. Но теперь…— Ты хочешь вернуться, — сказал Алек мягко.— Дело не только в этом. — Серегил скрестил руки на груди, глядя в воду.Алек по долгому опыту знал, как трудно Серегилу говорить о своем прошлом. Даже самая тесная близость — талимениос — ничего тут не меняла, так что юноша давно привык не расспрашивать друга.— Лучше я закончу ощипывать гуся, — наконец сказал Серегил. — Потом, когда устроим гостей, мы с тобой поговорим — обещаю. Мне просто нужно время, чтобы во всем разобраться.Алек хлопнул Серегила по плечу и ушел, чтобы не мешать тому думать.Оставшись наконец в одиночестве, Серегил невидящим взглядом уставился на водную гладь, чувствуя, как мучительные воспоминания захлестывают его штормовой волной.…Мертвая окончательность окровавленной рукояти ножа в руке… удушье в темноте… гневные лица, издевательства…Опустив голову, Серегил закрыл лицо руками и всхлипнул. Глава 3. Призраки прошлого просыпаются Тонкий полумесяц уже сиял в вечернем небе, когда Серегил вернулся домой. Солдаты Беки разбили лагерь на поляне и готовили ужин на кострах. Серегил огляделся, гадая, какую декурию она взяла с собой, и высматривая знакомые лица; к собственному удивлению, он почти никого не узнал.— Ты ведь Никидес? — обратился он к высокому воину у одного из костров.— Благородный Серегил! Как приятно снова тебя видеть! — воскликнул тот, пожимая руку ауренфэйе.— Ты все еще служишь в декурии сержанта Рилина?— Я здесь, господин! — окликнул его сержант, появившийся из небольшой палатки, разбитой на лужайке.— Кто-нибудь может мне объяснить, что за заварушка затевается?Рилин пожал плечами.— Мы делаем то, что нам прикажут, господин. Я знаю только, что отсюда мы направимся снова на юг, к Цирне, где встретимся с остальной частью турмы. Капитан ждет тебя в доме. Позволь сказать тебе, что ей чертовски не терпится отправиться в путь.— Так я и понял, сержант. Что ж, отдыхайте, пока есть такая возможность.Алек сидел с Бекой и Микамом у двери. Не обращая внимания на вопросительный взгляд Беки, Серегил бросил Алеку ощипанного гуся и отправился мыть руки в бочке с дождевой водой.— Ужин пахнет очень аппетитно, — заметил он, подмигивая Микаму и принюхиваясь к ароматам, долетающим из открытой двери. — Вам повезло: сегодня очередь Алека заниматься готовкой, а не моя.— Вот мне и показалось, что ты отощал, — усмехнулся Микам, направляясь с остальными в дом.— Не похоже на твою виллу на улице Колеса, верно? — сказала Бека, оглядывая единственную комнату. Алек улыбнулся девушке.— Можешь считать это тренировкой в аскетизме. Прошлой зимой навалило столько снега, что нам пришлось прорубить дыру в крыше, чтобы выбраться из дому наружу. И все равно это жилище много лучше некоторых мест, где нам случалось жить.Действительно, дом совсем не походил на уютные комнаты, которые Серегил и Алек занимали в «Петухе», или на элегантную виллу Серегила в аристократическом квартале Римини. Сколоченная из досок низкая кровать занимала почти четверть комнаты; рядом с ней стоял шаткий стол, а стульями служили ящики и скамейки. На полках, крючках и в кривобоком шкафу хранилось немногочисленное имущество. Два маленьких оконца во избежание сквозняков были затянуты промасленным пергаментом, а на крюке над углями в сложенном из нетесаного камня очаге посвистывал чайник.— Я заглянул на улицу Колеса с месяц назад, — сказал Микам, когда все расселись вокруг стола. — Старый Рансер прихварывает, но все равно поддерживает все в таком же порядке, как было при тебе. Ему теперь помогает присматривать за домом внук.Серегил недовольно поморщился, догадавшись, что Микам вложил в эти слова скрытый смысл. Вилла была последним его владением в Римини, больше ничто не связывало его со столицей. Как и Триис, старый Рансер хранил секреты своего хозяина и покрывал его чудачества, так что Серегил имел возможность появляться на улице Колеса или исчезать, не вызывая подозрений.— И что же он говорит о том, где я был все это время?— По его словам, ты в Айвиуэлле, помогаешь Алеку управлять поместьем и поставляешь лошадей для скаланской армии, — ответил Микам, подмигивая юноше. Айвиуэлл был вымышленным имением в Майсене, завещанным Алеку его столь же вымышленным отцом — провинциальным аристократом. Этот помещик будто бы поручил благородному Серегилу из Римини своего единственного сына. Все это придумали однажды вечером за бутылкой вина Серегил с Микамом, чтобы объяснить неожиданное появление Алека в столице. Поскольку и титул, и поместье были из самых мелких, никто ими не интересовался.— А что говорят о Коте из Римини? — спросил Серегил.Микам усмехнулся.— Когда прошло с полгода без всяких происшествий, начали ходить слухи, что он, должно быть, умер. Ты, пожалуй, единственный ночной воришка, которого оплакивает аристократия. Как я понимаю, с твоим исчезновением интриганы лишились необходимого оружия.Что ж, вот и еще одно основание не возвращаться. Тайные занятия Серегила в качестве Кота из Римини давали ему заработок, работа на Нисандера в качестве наблюдателя была целью жизни, а роль шалопая— аристократа служила хорошим прикрытием и той, и другой деятельности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31