— Неопределенность — уже предзнаменование, — заметил самый молодой из ведунов. — Мы долго спорили по этому поводу.— И к каким же выводам вы пришли? — резко спросил тиран.Ведун опустил голову в смиренном поклоне.— Отчасти это — колдовство Аномиуса, — ровным голосом произнес он, выдерживая взгляд тирана. — Но затемнение, виденное нами, вызвано силой, неведомой нам в оккультной среде. Не в нашей власти проникнуть в природу его.Тиран озадаченно нахмурился и спросил:— Что ты имеешь в виду?— Я … мы… не уверены, повелитель. Но суть видения сего была и остается скрытой от нас. Словно сами боги не желают допускать туда смертных.— Уж не хочешь ли ты сказать, что Бураш отвернулся от меня?Смуглое лицо Ксеноменуса побелело, глаза его сузились, а рука непроизвольно поднялась к короне. Семь колдунов как один отрицательно замотали головой. Ксеноменус спросил:— Тогда что же? Или кто? Объяснись, Ценобар. Ведун кивнул с непроницаемым лицом.— Я постараюсь, повелитель. Но мы тоже можем ошибаться. — Он сделал вид, что не заметил кривую ухмылку, вызванную сим замечанием, и продолжил: — Безусловно, Аномиус помог своими заклинаниями Сафоману эк'Хеннему — и как! Но помимо этого мы видели нечто много более могущественное. Я бы сказал, что даже Бураш не обладает подобной силой. И мощь сия, пребывая в движении, застила наше оккультное видение.— Мощь, коей не обладает и Бураш? — поразился тиран. — Есть ли кто могущественнее бога моря?— До Бураша тоже были боги, — заметил Рассуман.— Первые Боги ушли в небытие, — отрезал Ксеноменус. — По доброй воле удалились они в Земли заповедные. А отпрыски их преданы забвению по воле их же родителей. Фарну и Балатуру нет места на нашей земле.— Истинно, это известно всем, — кивнул Ценобар. — Но все же мы видели некую туманность, скрывавшую от нас события.Ксеноменус вздохнул, опустив под парчой плечи, а когда вновь заговорил, голос его звучал заунывно:— Значит ли это, что удельный князек сей завоюет мои владения? Значит ли это, что, бросив вызов моей власти, ввергнет он владения в пучину гражданской войны?— Со временем мы это узнаем.Ксеноменус повернулся к говорившему — неопрятного вида толстому человеку с бородой. Халат его был запачкан остатками последней трапезы.— Говори, Ликандер.— По нашему общему мнению, Бураш на нашей стороне. И хотя мы и не смогли вовремя предсказать восстание, подавить его пока еще в наших силах.Ксеноменус приободрился.— Такие речи угодны моему слуху, — почти весело заметил он. — Как этого добиться?— Ключ ко всему — Аномиус.— Опасный ключ, — вставил Ценобар, но замолчал по мановению руки Ксеноменуса.— Истинно опасный, — поддержал его толстый ведун. — Но против всех нас вместе он выдюжить не сможет.— Он убил Зыфарана, — вступил в разговор третий. — А меня изувечил.Ликандер взглянул на выставленную в качестве доказательства сухую руку и продолжал:— Ты быстро поправляешься, Андрикус. Рука твоя скоро будет в порядке. А я настаиваю на том, чтобы мы им воспользовались.Ксеноменусу не понравилось, что в споре ведуны забыли о нем, и он резко хлопнул в ладоши.— Ты, хоть и пораненный, все же вышел из битвы живой, Андрикус, — сказал он, — а я до сих пор оплакиваю кончину Зыфарана. Но мне бы хотелось услышать ваше мнение о том, как ничтожный предатель может помочь нам одержать победу над мятежниками, если мы даруем ему жизнь.Ликандер пригладил бороду, стряхивая крошки, и сказал:— В вопросе сем между нами нет согласия. Кто-то, вроде меня, убежден, что надлежит нам воспользоваться Аномиусом, дабы снять заклятия, коими помог он эк'Хеннему. Другие же полагают, что это слишком опасно.— Но ведь вы все служите мне! — воскликнул Ксеноменус. — Правильно ли я говорю?— Безусловно, — подтвердил Ликандер.— Преданность наша не подлежит сомнению, — заверил Ценобар. — Но все же, освободить Аномиуса?.. Его надо было умертвить сразу, как только мы взяли его на Шемме.— В таком случае мы никогда не завладеем Файном, — возразил Ликандер. — Ибо Аномиус — единственный, кто может открыть нам путь туда.Ксеноменус опять хлопнул в ладоши.— Я готов выслушать ваши соображения, — заявил он. — Мятежники крепчают день ото дня. Ежели Аномиус в состоянии помочь нам, то, я уверен, всемером вы сможете навести на него чары, кои обезвредят его.— Это возможно, — заверил его Ликандер.— Дозволено ли будет сказать мне? — спросил Ценобар. Тиран кивнул. — Я согласен, без Аномиуса взятие Файна — дело продолжительное и кровавое; я также уверен, что с его помощью разгромить мятежников будет проще и быстрее. Но я не склонен считать, что это — самый мудрый путь. Боюсь, что, освободив Аномиуса, мы выпустим на свободу зло много большее.— Туманные предсказания, — хмыкнул Ликандер.— Туманные, верно, — согласился Ценобар. — Но весьма зловещие.— Тогда просвети нас, — попросил Ксеноменус. — Что значат предречения сии?— Это выше меня, повелитель, — признался Ценобар и нахмурился, услышав смешок Ликандера, прикрывшего рот рукой. — Единственное, что я могу сказать, так это то, что освобождение Аномиуса может привести в движение силы куда более опасные, нежели восстание.— Что может быть опаснее мятежа? — Ксеноменус смотрел Ценобару прямо в глаза, и тот не нашелся что ответить, а лишь склонил голову, когда тиран жестом приказал Ликандеру продолжать.— Повелитель, — заявил толстяк, выступая на шаг вперед, словно не желая, чтобы его смешивали с другими колдунами, — нам ведомо, что Аномиус наложил такие чары на Файн, что взять его практически невозможно. Нам также ведомо, что Кешам-Вадж мятежники взяли лишь благодаря его колдовству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155