Может, их уже захватили лыкарды и его пытают? Друзья не могут причинить ему столько страданий. Юноша попытался отвести от себя держащие его руки и услышал настойчивый голос Кати:— Каландрилл, ты в безопасности. Мы в лесу. Теперь ты отдохнешь. Но мы должны осмотреть рану. Лежи спокойно, насколько сможешь.Он кивнул, или ему показалось, что кивнул, и простонал в ответ, что они могут делать с ним что угодно А может, и это ему только показалось? Он не был уверен, ибо в тот самый момент тело его дернулось и с губ его сорвался стон — чьи-то пальцы вновь притронулись к ране.— Ахрд! Держи его крепче, не то он сам разбередит себе рану. — Это был Брахт, его он узнал. — Рана воспалилась. Проклятые лыкарды…— Стрела была отравленной?От этого вопроса Кати в Каландрилле зародились новые сомнения, однако, услышав ответ Брахта, он успокоился.— Нет, но она вошла глубоко. Мышца порвана, и он потерял много крови. Надо промыть рану.Пальцы на мгновение оставили его в покое, а потом вернулись. В ушах у него раздался рев, кроваво-красные переливы агонии понесли его с собой, и вот темень вновь навалилась на него. Каландрилл перестал что-либо ощущать.Солнечный свет просачивался сквозь кроны деревьев; он был желто-зеленым от огромной массы зелени, нависавшей над головой. Пели птицы, в воздухе пахло дымом от костра и перегноем; рядом фыркнула лошадь, послышался всплеск воды и приглушенный разговор. Каландрилл был слаб и сомневался, удастся ли ему встать, а потому просто повернул голову. Толстые стволы деревьев окружали поросшую травой полянку, по которой бежал ручеек. На дальней оконечности ее паслись стреноженные лошади. Он еще чуть повернул голову и увидел Брахта и Катю — они лежали около небольшого костра, а туники их свешивались с веток ближайшего дерева. Кольчуга на Кате поблескивала, контрастируя с черными кожаными доспехами Брахта. Луки и колчаны лежали рядом, но мечи они сняли, словно здесь, в лесном убежище, им ничто не угрожало. Каландрилл улыбнулся, вдруг сообразив, что видит все четко и жар более не застилает ему глаза; дрожь утихла, боль притупилась. Он облегченно вздохнул, и тут же оба лица повернулись к нему.— Слава Ахрду, ты пришел в себя. — Брахт уселся подле него на корточки. — Я уже начал волноваться…И ястребиное лицо озарилось улыбкой.— Мы беспокоились за тебя, — сказала Катя, широко улыбаясь, откидывая прядь волос с его лба. — Рана была воспалена.— А сейчас?Язык у него был как ватный, губы распухли. Брахт принес ему чашку воды из ручья и осторожно стал лить чистую холодную воду меж губ. Каландрилл пил жадно.— А сейчас ты поправляешься, — сказал керниец. — Скоро мы опять отправимся в путь.— Скоро? — Каландрилл нахмурился, пытаясь сообразить, сколько он провалялся в плену жара, четко сознавая, что каждый день их бездействия на руку Рхыфамуну. Он попытался подняться, но у него тут же перехватило дыхание от жгучей боли, и он откинулся назад. — Скоро — это сколько?Брахт опять пожал плечами и сказал:— Столько, сколько понадобится, чтобы ты поправился. Лыкард стрелял с близкого расстояния. И только удача или боги спасли тебе жизнь. Рана оказалась очень глубокой. Надо было вытащить стрелу прямо там, на поле сражения, но это было слишком рискованно. Так что мы привязали тебя к лошади и помчались подальше оттуда. От этого тебе, конечно, легче не стало.— Где мы? — спросил Каландрилл.— Мы в безопасности, в лесу, — успокоил его Брахт. — Вряд ли лыкарды здесь объявятся.— Они не смогут нас выследить?— Гроза смыла наши следы. — Керниец покачал головой. — И мы далеко от места стычки.— Насколько далеко? — настаивал Каландрилл. — Сколько дней назад я был ранен?— Пять, — сказал Брахт. — И почти все это время ты был в жару. Мы скакали три дня подряд, и вот уже два отсиживаемся здесь.— Брахт вырезал стрелу, — пояснила Катя, — и зашил рану. Но ты потерял много крови и страдал от лихорадки.Страшное предчувствие завладело Каландриллом, и он повернул голову и облегченно рассмеялся: рука на месте, хотя и перевязана.— Ты цел, — сказал Брахт, поняв, что его обеспокоило. — Ты пока еще слаб, но очень скоро поправишься.— Брахт отличный врачеватель, — добавила Катя. — И прекрасно разбирается в травах. Благодари его за то, что остался жив.Керниец улыбнулся и скромно сказал:— Ты мне очень помогла. Да и Каландрилл держался молодцом.— Благодарю вас обоих, — пробормотал Каландрилл. — Но, может, поедем? Рхыфамун…— Пусть его, — твердо заявил Брахт. — Мы останемся здесь до тех пор, пока ты не поправишься. Если мы тронемся в путь сейчас, ты можешь потерять руку.— А для предстоящей драки две лучше, — вставила Катя. — Ты не волнуйся, Рхыфамуна мы все равно догоним через Куан-на'Дру.Тень набежала на лицо Брахта, но он кивнул и сказал:— Истинно, — и, улыбнувшись, встал. — Может, поешь? У нас есть оленина.Каландрилл и не думал о еде, но при упоминании об оленине сообразил, что страшно голоден, и благодарно улыбнулся.— Все это время мы кормили тебя только бульоном, — сказала Катя. — Мясо с кровью тебе сейчас очень полезно. Ты потерял много своей.— А откуда оленина? — спросил Каландрилл.— Брахту удалось подстрелить оленя, — с едва слышным смешком пояснила Катя. — Здесь полно дичи. С тех пор как вошли в этот лес, мы неплохо питаемся.Каландрилл повнимательнее присмотрелся к местности: поляна была окружена буками и ясенями. Кое-где поднимались величественные дубы. Над головой шелестела филигрань из ветвей и листьев, сквозь которую падали на землю и резвились, словно живые, зеленые блики. Вокруг порхали птицы, в ветвях прыгали белки, воздух был полон ленивого жужжания насекомых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155