Каждое мгновенье, пережитое в ожидании грозного окрика, или звона тетивы, или свиста стрелы, или боли от стрелы, нашедшей цель, казалось вечностью, от которой перехватывало дух. Но это легче, чем бороться с колдовством. Колдовство, несмотря на то, что он сам уже несколько раз прибегал к камню господина Варента, оставалось для него загадкой, темным, непонятным явлением. Он уже боролся с демонами, там, в Лиссе, — целую вечность назад, — и после этого ему пришлось чистить желудок; а то существо в амбаре Октофана хотя и не причинило им вреда, но тоже надолго выбило его из колеи. В колдовстве есть нечто неподвластное познанию, заставляющее думать, что темные силы могут принести значительно больше вреда, чем просто сделать больно. Сейчас, следуя за Брахтом вверх по склону, он думал только о физической боли, о нападении, которому он может хоть как-то противостоять. Он ехал вперед, останавливаясь, когда останавливался керниец, спешивался и вел обеих лошадей в поводу, пока Брахт ходил на разведку пешком.Время шло; здесь, на вершине холма, ветер был прохладным; из очередной разведки Брахт вернулся абсолютно бесшумно, он словно бы материализовался из темноты. Волосы, лицо, одежда — все в нем было намного лучше приспособлено к такой работе; башмаки его ступали по земле совершенно беззвучно; подойдя к Каландриллу, он зашептал ему на ухо:— Их было двое. — (Было?) — Остальные стоят лагерем за городом. Так что переберемся через холм и повернем на юг.Каландрилл передал кернийцу поводья, и они повели лошадей вверх; дорога повернула у стоящего вертикально камня и побежала по ровному плато. За камнем, словно отдыхая, прислонившись к нему спиной, сидел человек — лук поперек вытянутых ног, голова опущена на грудь. На мгновенье его осветила луна, и Каландрилл увидел темное пятно на груди. Чуть дальше, между кустами и покореженным ветрами деревом, сидел второй. Казалось, он отдыхает, привалившись спиной к дереву, небрежно держа в руке лук. Когда они подошли к нему поближе, Каландрилл понял, что ноги его безжизненны, а на груди увидел такое же пятно, что и у первого.— Ты убил их обоих, — прошептал Каландрилл.— Да. Иначе они заметили бы нас. — Брахт бросил на него удивленный взгляд, словно то, что он сделал, само собой разумелось.Керниец отправился дальше, и Каландрилл отвернулся бандитов. Люди Сафомана были слишком близко, чтобы рисковать и гнать галопом. Кешам-Вадж — груда низких каменных домиков, похожих на дома Мхерут'йи, только ярче освещенных, — совсем рядом. Бандиты поставили шатры кольцом вокруг города и разожгли множество костров, невидимых снизу, но здесь, на плато, они горели так ярко, что Каландрилл разглядел стреноженных лошадей и толпу людей, смотревших на город, как голодные волки. Снопы искр взметались в странном веселом танце к небу. Слышались крики.— Надо обойти их кругом, — прошептал Брахт, выводя Каландрилла из задумчивости. — Они будут тут всю ночь. Но к рассвету мы будем уже далеко. Если они заметят нас — быстро на коня и гони на запад.Каландрилл кивнул и осторожно последовал за кернийцем через заросли кустарника, не сводя глаз с костров и думая только о том, как бы не привлечь внимание бандитов, находившихся очень близко. За этим он совсем забыл о камне, болтавшемся у него на шее и вдруг засветившемся.Он почувствовал его жжение именно в тот момент, когда перед ним загорелся свет, словно вспыхнул костер. Он почуял запах миндаля и зашипел на лошадь, с храпом осевшую на задние ноги. Под Брахтом конь тоже заартачился. Керниец натянул поводья, едва удержавшись в седле, и выхватил меч. Сильный порыв горячего ветра сбросил Каландрилла на землю; конь, вырвавшись, ускакал в ночь, едва не затоптав его копытами. Брахт резко дернулся, пытаясь удержать взбесившееся животное, но в тот же миг тоже вылетел из седла, словно поднятый гигантской невидимой рукой.Керниец с грохотом полетел на землю и покатился, словно гонимый ветром. Он катился до тех пор, пока не ударился о Каландрилла; ветер неожиданно сменил направление и задул сверху вниз, плотно прижимая их к земле. Крики около костров стихли, бандиты бросились прямо к ним; стало темнеть, ветер утих, и, подняв головы, они увидели себя в окружении наставленных на них мечей. Мягкий голос произнес над ними:— Я ждал вас. Меня зовут Аномиус. Глава одиннадцатая
— Очень интересно, — продолжал Аномиус, словно никто им не связывал руки, словно их не волочили со злостью в развалины вонючего коровника, словно и не было огней костров и мечущихся теней. — Воин из Куан-на'Фора и молодой дворянин из Лиссе, если, конечно, я не ошибаюсь, и вдруг путешествуют вместе. К тому же с волшебным камнем, с небольшим состоянием в золотых монетах и картой Гессифа, на которой якобы отмечено местонахождение легендарного Тезин-Дара. Очень интересно. Очень, даже очень интересно.Он замолчал, изучающе глядя на них — маленький, совершенно неприметный в запыленном черном халате человечек; из-под тюрбана выбивались длинные пряди седеющих волос, которые обрамляли смуглое лицо с близко посаженными водянистыми глазками и массивным носом. Каландрилл и Брахт молча смотрели на него, привалившись спиной к каменной стене.— Искатели приключений? Или золота потерянного города? Или чего-то еще? Говорят, со времен Войны богов в Тезин-Даре сохранились кое-какие тайны. Значит, власть? Или заклятья Древних Богов? — Он ухмыльнулся с насмешливым и безумным блеском глаз, и бледные губы обнажили чернеющие зубы. Не дожидаясь ответа, он про должал более заинтересованно: — Но ведь полные профаны в колдовстве! Далеко не волшебники, без всякого сомнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177