По эфиру колдун путешествует только тогда, когда тело его пребывает в покое, а у меня и на земле немало хлопот. Хоруль знает, я никудышный наездник. Стоит мне отвлечься, как я свалюсь в первую же канаву.Каландрилл был готов устыдиться, но вазирь усмехнулся и тут же выругался, когда конь под ним споткнулся. Каландрилл рассмеялся и воскликнул:— Не буду отвлекать тебя вопросами! Задам последний: не можем ли мы сегодня ночью слетать к лагерям тенсаев?— Мы — нет, — возразил Очен, — ибо ты ещё слишком уязвим и я не хочу наводить на тебя Рхыфамуна. А сейчас, ради Хоруля, оставь меня в покое, а то я сломаю себе шею.Мгла перед ними начала развеиваться, обнажая узкую долину с переливавшейся сине-серебристой рекой. На другой стороне начинался некрутой подъем, поросший клёнами и берёзами, а на вершине, как часовые, чёрные на голубой лазури утреннего неба, возвышались сосны. Разведчики Чазали быстро забрались по склонам и подали путникам знак. Каландрилл пришпорил гнедого, пересёк неглубокую речушку и начал подниматься по склону.Когда путники добрались до вершины, перед ними открылась широкая седловина меж двух невысоких холмов. Лесок, покрывавший её, прорезали несколько тропинок. Сверху было видно, что дорога ведёт к поляне. Деревья на подступах к полоске освещённой солнцем воды были вырублены. Серые языки дыма поднимались в ярко-голубое небо, кружа и рассеиваясь на ветру. Петляя меж деревьями, они спустились по одной из тропинок и вышли к броду. С другой стороны реки стояла огороженная палисадом деревня. Разведчики Чазали остановили лошадей в открытых воротах. Навстречу им выбежали люди в серовато-коричневых рубахах и грязных штанах, испуганно кланяясь одетым в чёрные доспехи котузенам. Завидев киривашена во главе колонны, они чуть не пали ниц.Чазали поднял руку, приказывая воинам остановиться и дожидаться его за частоколом, а сам въехал в ворота. Очен последовал за ним, жестом пригласив с собой чужеземцев.Деревня состояла из нескольких хаотически разбросанных, грубо сколоченных из брёвен домов с прорубленными в крышах дырами для дыма. Вдоль второго этажа бежали веранды. Оттуда на них широко открытыми глазами смотрели женщины и дети: пугливые, как олени, они в любой момент были готовы сорваться и убежать. Чазали остановил коня, и его тут же окружило несколько человек, готовые броситься перед ним на колени и подставить ему спину. Но Чазали лишь отмахнулся. Не спешиваясь, он расстегнул металлическую вуаль, отбросил её с лица и заявил:— Мы не задержимся. Но возьмём провианта на три дня.Хозяева закивали, словно для них это было большой честью, но лица их оставались безучастными. Каландрилл подумал, что им особенно нечем делиться.Старший среди крестьян резким голосом отдал несколько коротких приказаний, и люди забегали, укладывая подле поджидавших котузенов мешки.— Новости? — коротко спросил Чазали.Вождь склонился, не глядя киривашену в глаза, и сказал:— Три дня назад приходили тенсаи. Они забрали двух коров.— Сколько их было? — спросил Чазали.— Девятнадцать человек, — ответил вождь, — но мне кажется, в холмах есть ещё. Они копят силу.Чазали кивнул и чуть мягче сказал:— Когда война закончится, патрули вернутся. Ежели мы встретим этих бандитов по пути, они умрут.— Благодарю тебя, повелитель, — усердно закивал вождь, — да направит Хоруль твой клинок.— И да благословит он твои всходы, — ответил Чазали и, не произнеся больше ни слова, развернул коня и выехал через ворота.Он не стал ничего объяснять, а просто вновь опустил на лицо вуаль и махнул рукой, приказывая воинам ехать вперёд, словно деревня и её жизнь не заслуживали более его внимания. Разведчики уже давно ускакали вперёд и теперь взбирались по склонам холма. Воины выстроились в линию за своим командиром, чужеземцы и Очен заняли место в средине колонны.С вершины следующего холма перед ними открылась более широкая долина. Дорога, прорезав себе путь среди чащи, обрывалась у ещё одной реки, где стояла точно такая же деревня, казавшаяся крохотной на расстоянии. Каландрилл решил, что они заедут и туда, но Чазали повёл их прямиком к переправе. Когда конь его, с шумом и плеском разрезая воду, шёл вперёд, к Чазали подскакали разведчики и на ходу доложили обстановку. Из ворот деревни на них смотрели лица джессеритов, такие же бесстрастные, как и небо над головой.Они скакали вперёд до полудня и остановились на небольшой поляне подле дороги.По уже сложившейся традиции Каландрилл, Брахт, Катя, Ценнайра и Очен сели в сторонке от котузенов. Но на сей раз, к удивлению Каландрилла, к ним подошёл Чазали и, поклонившись, спросил разрешения присоединиться. Каландрилл церемонно поклонился. Киривашен поблагодарил и сел.— Плохие новости, — сказал он, переводя взгляд с одного на другого. — Тенсаи наглеют. Они уже похозяйничали в обеих деревнях. Второй старшина считает, что их было не меньше сорока и что становище их в дне или двух езды отсюда.Очен кивнул, но ничего не сказал. Брахт спросил:— Ты пойдёшь на них?Чазали коротко и, как показалось Каландриллу, с сожалением улыбнулся и пожал плечами.— На них я не пойду, наша задача добраться до Памур-тенга. Но ежели они на нас нападут…Улыбка его стала хищной, как у огромной кошки, готовящейся убить мышь.— До Гхан-те чуть более дня езды, — сказал Очен и кивнул.Каландрилл спросил:— Гхан-те?— Деревня, только большая, — пояснил вазирь. — Там есть постоялый двор, храм и рынок.— И, возможно, новости, — добавил Чазали.Поселение расположилось в чаше, образованной безлесными холмами с возделанными террасами. По специально прорытым каналам с вершины спускалась вода, собираясь в небольших запрудах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136