Наконец хакер взламывает компьютерную систему национальной промышленности и сельского хозяйства, и в стране останавливаются электростанции, заводы, фабрики, в лабораториях прекращаются опыты, в теплицах гибнет урожай, в домах отключаются персональные компьютеры и даже телевизоры.
После чего премьер-министру остается только выяснить, какой именно из потенциальных противников наслал на его страну такую напасть, и признать поражение, отдавшись на милость победителя. Главное, кстати, не промахнуться. А то пошлешь парламентеров с белым флагом в Вашингтон, а окажется, что воевала против тебя не Америка, а совсем даже Франция.
Хакер, господа, страшнее атомной бомбы.
Ясное дело, что в реальной жизни не все так просто, как описывают фантасты. В реальной жизни ни один гениальный хакер не способен взломать главные коды компьютеров противника, если сам, лично, в материальном, так сказать, теле не находится перед пультом одного из таких компьютеров. Ибо компьютерные сети, связывающие разные страны, давно уже отключаются при малейшей попытке взлома.
Когда это стало ясно всем мировым разведкам, пришлось-таки им вернуться к традиционной системе засылки агентов. Коршунов был из их числа.
Но не таким, как все.
Во-первых, россиянам удалось вырастить и обучить гениального хакера так, чтобы о его существовании не узнал никто. До самой своей засылки в Израиль Коршунов ни разу не выходил на взлом международной сети — откуда же компьютерные системы безопасности могли знать его почерк?
Во-вторых, Коршунов вовсе не был агентом-двойником. Знаете, как в той цепочке: «Я знаю, что ты знаешь, что я знаю, что…» Он был послан с целью заявить о своей вербовке, чтобы быть переворбованным израильтянами, чтобы посылать в Россию дезу, чтобы по этой дезе СВР России поняла, что Коршунов в порядке, и чтобы этот хакер сделал то, ради чего засылался: войдя в доверие, оказался бы в один «прекрасный» момент перед пультом компьютера, связанного с работой для министерства обороны. Или управления полиции. Или хотя бы центрального банка Израиля. Это достаточно.
Коршунов это сделал. Вошел, взломал, запустил и исчез.
* * *
— Военные аннигиляционные программы, — завершил совещание генерал Кахалани, — могут начать активацию в любое мгновение. Все наши системщики и хакеры работают на поиск той программы, что запустил Коршунов, но пока безрезультатно.
— Демарш российскому правительству? — предложил генерал Бен-Дор, командующий Северным округом.
— Нет доказательств, — сказал генерал Ариэли, командующий компьютерными частями. — Пока политики будут тянуть резину, мы вернемся в каменный век.
— Я одного не понимаю, — сказал я, чувствуя себя очень неловко в этой компании блестящих стратегов. — Для чего России нужна эта война? У нас с Москвой нормальные отношения…
Генералы посмотрели на меня как на недоумка, а сидевший рядом комиссар Бутлер прошептал мне на ухо:
— А еще историк…
* * *
— Думаю, — сказал генерал Ариэли, — что избежать столкновения уже не удастся. Нам остается только ждать результата. Может, перейдем в молельню?
Молельней военные компьютерщики называли свой центральный пультовый зал, и я, говорю честно, возгордился, что оказался допущен в это сверхзасекреченное помещение.
Мы спустились в подземную часть министерства обороны, прошли по каким-то коридорам, через каждые десять метров предъявляя свои удостоверения и табуном ввалились в компьютерный зал аккурат в тот момент, когда активизировалась программа, запущенная Коршуновым.
На часах было 4 часа 13 минут утра.
Час Быка.
* * *
Комиссар Бутлер сказал мне потом, что впервые видел, как десяток мужчин сидели, раскрыв рты, в состоянии, близком к оргазму, и при этом переговаривались друг с другом так быстро, что уловить отдельные слова мог бы только автомат-дешифровщик.
Я назвал его предателем и был прав. Мы, все, кто был на совещании у Кахалани, войдя в пультовую, сразу же нацепили датчики и вошли в виртуальное киберпространство, чтобы своими глазами, ушами и прочими органами чувств наблюдать за ходом военных действий. А Роман, видите ли, не любит эти игры — он уселся в кресло и принялся следить за нами, пытаясь по выражениям лиц угадать, кто побеждает, а кто проигрывает. С таким же успехом он мог смотреть на лампы под потолком. Если бы Израиль потерпел поражение, свет погас бы, поскольку все энергетические системы были бы выведены из строя.
Я не хакер, я простой пользователь, и я не представляю, как Коршунову, будь он трижды гением, удалось всего за три минуты, в течение которых он находился перед пультом главного компьютера авиационного концерна, взломать столько кодов.
В виртуальном пространстве царила такая же неразбериха, как на рынке Кармель перед наступлением Нового года. Оказавшись в линии связи компьютеров министерства обороны и Центробанка, я немедленно получил удар в зад и полетел в неизвестном мне направлении, узнавая по дороге десятки подпрограмм, которые никогда прежде не видел. Я пролетел мимо программы уменьшения банковских процентных ставок и, сам того не желая, понизил их сразу на восемь процентов, ужаснувшись, что от такой диверсии банковская система может и не оправиться. Я хотел вернуться и исправить содеянное, но неведомая сила влекла меня вперед. Я лишь сумел оглянуться и увидеть, как сразу несколько программ-спасателей бросились латать пробитую мной в израильской экономике брешь.
Сделав вираж и переместившись по модемной связи в систему компьютеров атомной станции в Димоне, я немедленно вляпался в какую-то грязную лужу, которая при ближайшем рассмотрении оказалась жидкой кашицей из разрушенных подпрограмм системы безопасности ядерного реактора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20