Она тоже была создана, но не в процессе Большого Взрыва, а каким-то иным способом.
Чтобы разобраться в этом, я включил хронотроны, выпал во Вселенную номер «минус два» и сразу потерял сознание. Пришел я в себя по моим часам минут через пять. Было больно, я не мог пошевелиться: меня крепко привязали к креслу! Однако, в капсуле, кроме меня, никого не было, а за бортом проступало нечто вроде хмурого осеннего вечера. Капсула стояла на ровной поверхности, которая то и дело пузырилась, выбрасывая вверх то ли семена, то ли снаряды. Время, во всяком случае, в этой Вселенной было. Я попробовал высвободиться — без успеха. Так я на своей, так сказать, шкуре убедился в том, что принцип презумпции искусственности действует и здесь…
— Послушайте, — сказал я воображаемым собеседникам, — я путешествую во времени и прибыл из другой Вселенной. Моя цель — научные изыскания, я не собираюсь ни причинять вам вред, ни вмешиваться в ваши дела. Поэтому…
Что-то зашипело вокруг, будто начал пениться воздух, и я услышал голос, доносившийся отовсюду, даже, кажется, из моего собственного желудка:
— Вы уже вмешались. Наш мир сбалансирован деятельностью многих поколений. Мы создали законы природы, идеально соответствующие нашим потребностям. Любое вмешательство нарушает баланс, своим присутствием вы лишили жизни восемь тысяч триста двенадцать наших соотечественников.
Голос запнулся на мгновение и потребовал:
— Внимание, скажите слово «старт»!
— Я хотел бы…
— Скажите слово «старт!».
— Я ученый, исследую принцип презумпции искусственности…
— Принцип презумпции искусственности не нуждается в исследовании. Это аксиома. Скажите слово «старт»!
— Ну «старт!», и дальше что? — разозлился я.
А дальше не было ничего: я опять потерял сознание, эти твари не желали дать мне никакой информации о своей Вселенной. Это был их мир, они делали с ним, что хотели и не желали делиться знаниями, будто знания способны хоть что-то изменить. Впрочем, потом я понял, что так, вероятное и было. Во Вселенной номер «минус два» информация была таким же свойством материи, каким в нашей Вселенной является энергия. Информацией можно было убить, что я и сделал, явившись к ним без разрешения — знание о моем прибытии (именно знание, а не сама капсула) погубило тысячи разумных, которых я так и не увидел, ведь они были сгустками информации. Вот уж действительно: они слишком много знали…
Очнулся я в полной черноте, свободный от пут и с хаосом в мыслях. Приборы показывали, что я в очередном Коконе между Вселенной номер «минус два» и Вселенной номер «минус три». Альтернатива была ясной: либо вернуться, считая первый опыт удавшимся, либо продолжить движение к прежним вселенным, но… до каких же пор? Подумав, я решил пройти в прошлое еще на один уровень. Только на один, не больше.
Вселенная номер «минус три» оказалась огромна и загромождена. Я двигался во времени назад, пропуская по сто миллионов лет за одну свою секунду. Капсула находилась в пространстве, где сталкивались и рушились миры, подобные воздушным шарам моего детства. Впрочем, формы были разнообразны до бессмысленности. Я видел шары размером с галактику, еще больших размеров многогранники, и овальные тела, и какие-то полые лентообразные, и все это сталкивалось, разламывалось, перемешивалось, возникало одно из другого. Возможно, это было следствием деятельности конструктора, но я не мог его обнаружить! Я рассылал сигналы по всем пространственным и временным направлениям и не получал ответа. Здесь не было разума?! Вселенная развивалась сама по себе?! Рушилась главная философская концепция моего мира… Впрочем, может быть, идеально высокий разум и полное отсутствие разума одно и то же? Земляне не могли доказать или опровергнуть существование бога — в него либо верили, либо нет. А существование идеального разума? Я с ужасом смотрел по сторонам и понимал, что ввергаю себя в пучину, ибо принцип веры — не наука вообще. Мы говорим: наука объективна, а истина единственна. Но вот, и у землян, и у нас — наука (во всяком случае, то, что они и мы под этим понимаем). Они и мы ищем истину — единственную! Но почему эта единственная истина диаметрально противоположна у них и у нас? Вот где кончается наука и начинается вера. Аксиомы и принципы, которые мы (и они!) принимаем без доказательств — это и есть вера. Почему же свои достижения мы называем наукой, а их — лженаукой? Я понимал, что уже не верю в презумпцию искусственности! Не верю, хотя не нашел пока ни единого доказательства обратного. Так что же — возвращаться?
Я остановил капсулу и повис в вязкой среде, которая здесь была вакуумом, и на меня со всех сторон начали двигаться галактики странных и никем не созданных (неужели?) форм. Я должен был переключить аппаратуру на движение во времени вперед, к вселенным номер «минус два», «минус один»… домой. Но я сидел перед пультом и ждал, потому что знал уже, что слишком рано позволил себе усомниться. Разум здесь был. В нашей Вселенной проявления разума наблюдаются независимо от того, в каком направлении по времени ты движешься. А здесь цивилизация, оказывается, ограничила себя стрелой времени, отсекла движение вспять. Это было, конечно, ее делом, диктовать кому-то законы природы может лишь другой кто-то, а здесь разум был один. Я довольно быстро разобрался, где он обитает, но плоды его деятельности изумляли своей нецелесообразностью. Вселенную он себе создал дикую и странную, но — не познав логики, не бросай упреков! Вступать со мной в контакт он не собирался, напротив — он желал уничтожить меня, потому что Вселенная номер «минус три» принадлежала только ему, делить созданный им мир он не желал ни с кем.
1 2 3 4 5