И на самом деле, когда ты выпускаешь стакан
из рук, возникает не третья альтернативная вселенная - нет, линия развития
возвращается к первому варианту! Стакан оказывается на новом месте, но ты
ведь - в нашей альтернативе - не пошевелил даже пальцем! Вот тебе
элементарное объяснение телекинеза. С ясновидением - то же самое. Ты
понял?
- Еще бы, - сказал Роман, - особенно относительно теоремы Горовица.
Мне она известна с пеленок.
Директор Рувинский подозрительно посмотрел на Романа и сказал:
- Я и не ожидал, что ты знаешь теорему Горовица. Но одно ты можешь
понять: в принципе, некто имеет возможность убить любого человека,
совершив это действие лишь в мыслях.
- Что я говорил! - вскинулся Роман.
- Минутку, - поднял руку Рувинский. - Для этого нужно еще одно, кроме
мысленного желания. Нужно, чтобы убийца пришел ко мне в институт,
записался на просмотр альтернативы, которую он сам и создал и в которой,
действительно, убил своего врага. А там, в альтернативной реальности, он
должен создать новую линию развития с помощью иного воображаемого
действия, и тогда там жертва останется жить, несмотря на то, что ее
пристрелили, а здесь, напротив, жертва погибнет, несмотря на то, что
никаких предосудительных действий в ее отношении никто не совершит. После
чего убийца прерывает сеанс, возвращается домой и читает в газетах о
таинственной и необъяснимой смерти, приключившейся... Понятно?
- Понятно, - нетерпеливо сказал Роман, поняв лишь последнюю фразу. -
Скажи мне, как я могу получить улики, изобличающие убийцу? Это раз. И
второе: как я могу предотвратить это преступление? Имей в виду: план
убийства премьера уже разработан во всех деталях, но Бродецкий еще жив. Я
так понимаю, что погибнуть он может в любой момент, и все признаки будут
соответствовать сценарию господина Шлехтера. Все, кроме одного: не будет
убийцы, не будет физического действия.
- И следовательно, ты не получишь улик, - сказал я, вмешавшись в
разговор. - Улики окажутся в альтернативной реальности, но там не будет
жертвы. По-моему, положение безвыходное.
Рувинский кивнул.
- Подождите, - сказал Роман, и я понял, какая именно светлая мысль
его посетила. - Но ведь, чтобы эта ваша теорема... как его... заработала,
нужно, чтобы убийца отправился в твой институт, дорогой Моше, и купил
сеанс. Значит, если Ариэль Шлехтер в течение последней недели...
- Конечно, - согласился директор, - это была бы улика. Было бы что
обсуждать.
- Так проверь!
- Вот, - сказал Рувинский, показывая Роману на девять красных точек,
горевших на экране компьютера около каждого из девяти портретов
потенциальных убийц. - Эти сигналы означают, что никто из твоих подопечных
ни разу не посещал моего института. В картотеке нет данных об этих людях.
Бутлер разочарованно перевел взгляд с директора на меня. Я пожал
плечами.
- Извини, - сказал я. - Что тут еще можно сделать? Твои подозрения не
подтверждаются. И слава Богу. Премьер-министру никто не угрожает.
Комиссар встал и, не попрощавшись, направился к выходу.
- Роман, - сказал я, - не скажешь ли, что придумал этот Шлехтер? Как,
по его сценарию, будет убит премьер?
Роман обернулся.
- Тебе любопытно, Песах? Могу сказать, раз вы оба уверены, что все
это не больше, чем фантазии графомана. Бродецкого должен убить разряд тока
в тот момент, когда премьер будет принимать ванну на своей вилле в
Герцлии. Всего вам хорошего, господа...

Министр иностранных дел Израиля господин Абрахам Шуваль погиб двое
суток спустя. Он принимал ванну на своей вилле в Калькилии и умер от
сильнейшего удара током.

О гибели Шуваля мне стало известно из утренней сводки новостей,
которую я обнаружил в своем компьютере. Репортер "Маарива" успел побывать
на месте происшествия, и теперь каждый мог сделать то же самое, нырнув в
виртуальный мир.
Я увидел Романа Бутлера, мрачно стоявшего в проеме двери. На
репортеров он не смотрел. По-моему, он раздумывал о том, сможет ли
привлечь нас с Рувинским как соучастников преступления.
Репортер оказался пронырливым малым и сумел, несмотря на
противодействие полиции, проникнуть в дом и запечатлеть и ванну, и
розетку, и скамеечку, на которой сидел министр Шуваль, когда получил
смертельный удар током.
Моше Рувинский тоже успел побывать на месте преступления, и, когда я
прибыл в институт, директор восседал в огромном кресле, способном
принимать любые положения, и размышлял.
Я сел на стул и сказал:
- Нужно принимать меры, пока Роман не упек нас за решетку как
подозреваемых в соучастии.
- Ты думаешь, он на это способен? - меланхолически спросил Рувинский.
- Когда у него нет разумных версий, комиссар Бутлер способен на все.
- Я вот думаю... - сказал Рувинский. - Во-первых, это могло быть
случайным совпадением...
Я пренебрежительно махнул рукой.
- Да, я тоже не рассматриваю это как реальную возможность...
Во-вторых, Шлехтер терпеть не мог Бродецкого, а с Шувалем у него были
приятельские отношения...
- Которые испортились, - сказал я, - когда Шуваль вступил в Аводу и
пошел на выборы в списке Бродецкого.
- Не настолько, однако, - продолжал Моше, - чтобы убивать... У меня,
Песах, создалось впечатление, что кто-то, кого мы не знаем, просто
использовал Шлехтера с его изощренной фантазией для своих целей.
- Кто?
- Понятия не имею... Ты же понимаешь, я всего лишь рассуждаю.
1 2 3 4 5 6 7 8