Вадим услышал бой часов, увидел свою руку с бокалом шампанского и
понял, что все прожитое им заняло лишь миг обычного времени. Пролетело в
сознании нечто, оставив глубокую борозду воспоминаний - не сон, не явь, не
жизнь, не галлюцинации. Все уместилось между седьмым и восьмым ударами
курантов и осталось в старом году.

Ирина заглянула на последние страницы. Речь там опять шла об Арсенине
- описывалась некая планета Орестея. Возможно, объяснение Странностей
где-то в середине, но не искать же наобум! Придется читать с того места,
где она остановилась...

Вадим прекрасно помнил детали. Молчать боялся, но боялся и
рассказывать. Он был один на один со Странностями. Все время прислушивался
к себе, анализировал ощущения, проверял реакции. К новому семестру он
пришел с взвинченными нервами, потому что все время находился в состоянии
ожидания.
Прошел почти месяц, прежде чем Странности появились опять. Вадим
сидел с приятелями в кино, смотрел мелодраматическую историю сестры Керри
и скучал. Произошло совпадение, давшее впоследствии пищу для бесплодных
раздумий. Вадим привычно подумал о Странности, и экран исчез, сердце
зашлось от страха, но в следующее мгновение собственные мысли и ощущения
пропали - в сознание ворвался певец и контактист Арсенин.

Ожидание затягивалось. Все понимали: не так-то просто сказать
решающее слово. Арсенин чувствовал нетерпение окружающих, но первым
правилом, которое вбил в него старик Цесевич, было: не заставляй себя. "Ты
уже обучен, - говорил дед, - все, что тебе нужно знать, ты знаешь
подсознательно, а все, что ты должен уметь, будет уметь тот человек, с
которым ты окажешься связан. Тебе незачем напрягать память, подсознание не
выдает знаний по крохам, оно не выдает сведений - оно дает решения".
И Арсенин молчал, хотя знал уже, что нужно делать. Решение проявилось
в неожиданном желании, и Арсенин медлил говорить о нем, потому что оно
выглядело абсурдным. Но там, внутри его подсознания, примостился
студент-физик, гениальный специалист по контактам с другими цивилизациями,
и он - самое главное! - внушал Арсенину это бессмысленное на вид желание.

Вадим вернулся в темный зал кинотеатра и просидел до конца сеанса,
закрыв глаза. Он заткнул бы и уши, но на это обратили бы внимание. Он
думал о том решении, которое только что подсказал Арсенину. Решении,
всплывшем неизвестно из каких глубин подсознания. Нужно просто взорвать
Аномалию. Уничтожить. Наверно, это будет красивое зрелище. И тогда все
станет ясно. Вадим не мог пока объяснить даже себе, что и почему станет
ясно после такого варварского действия. Но о решении, при всей
необратимости его последствий, не жалел и, кажется, впервые без затаенного
страха ожидал очередной Странности. Было любопытно...

Пришло серое утро, затянуло небо белесой дымкой, будто природа
израсходовала весь запас летних красок и рисовала теперь одними
полутонами. Дымка сгущалась туманом, Ирина стояла у окна, приходя в себя
после бессонной ночи и перемежаемого кошмарами короткого утреннего сна.
Новый рассказ Вадима воспринимался так же, как и прежние - будто
сквозь дымку, повисшую в небе. Это, впрочем, Ирину не беспокоило. Она
возвращалась в город и опять приезжала в обсерваторию, контуры будущего
романа об астрофизиках обрисовывались все четче, с Вадимом Ирина виделась
часто и подолгу разговаривала, старалась понять его или хотя бы поверить.
Не получалось. В глубине души Ирина не верила ни единой написанной им
строчке.

4
Арсенин смотрел на это зрелище с ощущением растерянности и полного
хаоса в мыслях. Он вовсе не желал того, что произошло. Так уж
получилось... Но так получилось из-за его, Арсенина, самонадеянности и еще
из-за этого студента-физика Гребницкого, жившего почти двести лет назад.
Арсенин смотрел на то, что осталось от Аномалии: бурые клочья
остывающего газа, в которых было не больше жизни, чем в обыкновенном
стуле.
Как же это случилось?
Студент-физик Гребницкий, единственный за сотни лет специалист по
контактам с внеземными цивилизациями, найденный в дебрях времени им,
Арсениным, этот Гребницкий, притаившийся в мыслях Арсенина, как джинн в
бутылке, подсказал нелепое решение - взорвать Аномалию. И его желание
стало желанием Арсенина.
Арсенин возвратился изогнутыми коридорами в свою комнату, на ходу
рассказывая, что истина контакта найдена и заключается она в уничтожении
объекта контакта. Это, может быть, против разума, но ему, Арсенину, все
равно, он лишь посредник и не сомневается в том, что все понял правильно.
Решение кажется странным. Точнее, идиотским. Придется с этим примириться.
Таковы издержки интуитивизма.
Арсенин понимал, что говорить так некорректно. Но У него
раскалывалась голова - такого еще никогда не случалось после хроносеанса.
Он вернулся к себе, лежал, думал. Мысли были обрывочными. Как тяжелые
бревна из воды, всплывали воспоминания детства. Хроносеанс еще не
закончился, Арсенин чувствовал краем сознания разброд мыслей этого
Гребницкого. Арсенин не знал, какая часть его ощущений становится
достоянием студента-физика, и во время хроносеанса старался думать четче.
А сейчас мысли разбегались. Арсенин вспомнил Цесевича, вечного путаника
Цесевича, как его называли. Он тридцать лет проработал в австралийских
рудниках, добывая с пятисоткилометровой глубины платину, был прекрасным
горным инженером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21