Звездолет
направлялся к Аномалии - пятнышку на стереоэкране. Вероятно, Аномалия была
живой, возможно, разумной. Это предстояло выяснить Арсенину, даже не
столько познать самому, сколько стать посредником в познании. К чему его в
детстве готовил Цесевич по странной, путаной, никем не признаваемой
методике, изобретенной им, как говорили, в минуты бреда.
Пятнышко на стереоэкране приблизилось рывком - звездолет совершил
очередной импульс-скачок, Андрей - где-то в глубине подсознания он ощущал
себя еще и Вадимом Гребницким, студентом-физиком - рассматривал Аномалию,
которую раньше много раз видел на фотографиях и в фильмах. Он чувствовал
тяжесть ответственности и думал, что Цесевич недобро поступил с ним,
обнаружив его странную и уникальную способность. "А где-то в это время
заходит солнце, - с тоской подумал он. - Театр серебрится в лучах зари..."
Вадим стоял у стола экзаменатора и договаривал конец фразы. Он сбился
и замолчал.
- Что же вы? - спросил Викентий Власович, толстый и добродушный
матфизик. - Все верно, продолжайте.
И Вадим продолжил с той фразы, которую не договорил. Он не сразу
понял, что полчаса, проведенные им в звездолете, не заняли здесь и
мгновения. Испугавшись, он едва дотянул ответ до конца и вылетел из
аудитории в смятении духа и с четверкой в зачетке.
Он не забыл ни единой подробности, ни единой мысли, ни единого своего
- чужого?! - ощущения. Больше всего его поразили полчаса, вместившиеся в
миг. Вместо того чтобы готовиться к экзамену по ядру, он украдкой читал
курс психиатрии, но не нашел синдрома, хоть отдаленно напоминающего то,
что случилось с ним. Он знал, что здоров, и объяснение (если оно вообще
есть) лежит в иной плоскости. Он ждал повторения, завтракая по утрам, сидя
в многолюдной тишине студенческой читалки, прогуливаясь вечерами около
дома, и особенно нервничал во время экзаменов, будто повторение Странности
требовало непременно тех же внешних условий. Из-за этого он едва не
завалил ядерную физику и получил первую тройку. Путаница в мыслях
нарастала.

Вадим долго молчал - держал в ладонях солнечный блик, прорвавшийся
сквозь крону дерева.
- И больше это не повторялось? - спросила Ирина.
Вадим не ответил, ей показалось, что он оценивает интонацию ее слов.
Поверила или нет. Сама она еще не задавала себе такого вопроса. Она просто
слушала.
- Не повторялось, - сказал Вадим. Он положил руку ей на плечо, и
Ирина слегка отодвинулась, но движение было таким легким, что Вадим его и
не заметил. - Не повторялось, потому что каждый раз было по-иному.
Теперь-то я знаю, что это было и что есть. Отчасти объяснил сам, отчасти
мне подсказали. Я потому и спросил, любите ли вы фантастику...
- Объясните.
- Не так сразу...

3
Они встречали Новый год - физики с четвертого курса и три девушки с
филфака. Вадим слонялся по квартире, пробовал блюда и напитки, встревал в
кратковременные диспуты об искусстве, которые мгновенно растворялись в
общих фразах и неожиданных анекдотах. Начали бить куранты, все похватали
бокалы, сдвинули их над столом в беспорядочном звоне. Вадим считал удары,
и после седьмого - это он запомнил точно - оказался в рубке звездолета.
Рядом стояли двое в прилегающих к телу одеждах. Одежда Вадима была
такой же - он носил ее с детства, она росла с ним, стоило ли удивляться? В
сознании промелькнули мысли еще одного человека - певца Андрея Арсенина.
Вадим почувствовал его напряжение, нерешительность, это была минутная
нерешительность, и Вадим - или Андрей?! - сказал своим спутникам:
- Я готов.
Оба кивнули. Арсенин (Вадим уже не ощущал собственного я, не мог
отделить его от восприятия Андрея Арсенина, певца по профессии, а по
призванию - путешественника во времени) занял место в возвращаемом бочонке
бота, люки заклеились, высветились индикаторные стены, отовсюду теперь
лилось зеленое сияние, приятное для глаз, сигнал порядка по всем системам.
У Арсенина оставался еще час времени, и он прислушался к себе, и мысленно
поздоровался с собой, точнее, с человеком, вошедшим в его мозг для
выполнения эксперимента. Потом он начал вспоминать - это было первым
пунктом программы, и Вадим ощущал эти воспоминания, переживал их заново.
Уголком сознания он понимал, что ничего из воспоминаний Арсенина не знал и
знать не мог, и все же не изумление перед открывшимся миром владело им, а
желание вспомнить больше и четче. Именно вспомнить...
Он вспомнил, как в 2156 году - два года назад - экспедиция к Антаресу
прошла около светлого газопылевого комплекса. Аномалию распознали не
сразу, лишь спектральные измерения показали, что центральное сгущение
туманности - вовсе не обычный газ. Внутри разреженной водородной оболочки
скрывалось трудно различимое относительно плотное ядрышко. Удивительно,
что спектр этого ядрышка оказался идеальным спектром абсолютно черного
тела. Такого в природе еще не встречалось. Как всякая теоретическая
абстракция, абсолютно черное тело всегда было невыполнимой идеализацией. В
излучении любого природного объекта есть линии элементов, скачки яркости.
Природа разнообразна, а черное тело монотонно. Именно такой и была
Аномалия.
Экспедиция на Антарес не стала задерживаться, но после ее сообщения с
Земли стартовали два поисковых корабля. Они не вернулись. Последним было
сообщение, что удалось измерить массу и объем Аномалии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21