ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Вот что имеют в виду люди, говоря о Пределе Ллеу.
Много чудесных благословенных даров дал Ллеу людям, и свет его лица был подобен солнцу в зените. Но завистливые люди замыслили убить его, и добровольно претерпел он смерть за всех на Древе. Тройной смертью элементов стала она, ибо был он повешен на дереве, и пронзен копьем предателя Гронви Певра, и погружен в ядовитый напиток Девять ночей висел он в муках, пока драгоценная его кровь питала Древо — оттуда и идет его сила, поддерживающая небо над землей.
Но хотя светлый Ллеу был убит и повешен на Древе и тело его разложилось и было пожрано свиньей, сам он не умер. Дух его поднялся в небеса в образе орла. После себя оставил он величайший из своих даров — восковые таблички, на которых записана мудрость рун, согласно которой мудрец ведет свою жизнь. И потому люди оплакивают смерть и восхваляют рождение божественного Ллеу на холме Динллеу Гуригон в Поуисе и в других святых местах.
Теперь же Ллеу живет на Инис Аваллах, Острове Яблок, где нет ни снега, ни града, ни молний, ни грома, ни ядовитых змей, никаких утрат. Там лишь пиры, да музыка, да добрая дружба. И там принимает он тех, кто пришел из здешнего мира в иной, так, как должно, являясь пред ними снова в облике прекрасного юноши Он ведет их по изумрудным лугам, мимо прозрачных рек, благоуханных цветов, по медвяной росе, чтобы человек навсегда остался с ним.
Эта знакомая повесть, как всегда, тронула меня, и я на миг унесся мыслями от этого холодного вала, где мы сидели на земле. Затем, виновато и испуганно, я вспомнил о печальном положении старого солдата Не в силах понять мягкой бриттской речи, он лежал тихо, словно спал. Я опять было решил, что мы не заметили его ухода, но через некоторое время он поднял тяжелые веки и посмотрел на меня.
— Почему он говорит по-гречески? — тихо пожаловался он. — Я не грек, я римлянин. Солдат имеет право говорить по-латыни даже с императором в Византиуме!
Я пробормотал какой-то уклончивый ответ, довольный и тем, что он невольно поддался этому самообману.
Затем Идно Хен взял у меня сосуд с водой, провозгласил имена Трех Волн Моря — Волны Иверддон, Волны Манау и Волны Севера. То были волны, что оплакивают гибель Дилана Аил Тон, а четвертая Волна есть Волна Придайна Блистательных Воинств.
— Ton rwevdon, a them vanaw, a them ogled,
A thon prydem toruoed virein yn petwaved,
— Волна Иверрдон, и Волна Ману, и Волна Севера,
А четвертой будет Волна Придайна, —
так читал нараспев Идно, ибо в таких случаях говорят эти слова. При этом он уронил три капли на лоб Руфина, где смешались они со слабо блестевшими каплями пота и кровавой росы. Так заклинал он дур суин, которая есть сокрушение черных орд Кораниайд, что в ночи, подобно насекомым, собираются вокруг умирающего, мешаясь с флюидами его тела. Два потока сливаются и единой рекой текут вниз, в бескрайний океан, в котором стоит солнечный остров Инис Аваллах. После этого Идно Хен стал вырезать рунный посох, который будет похоронен вместе с телом. Море отступало от берегов Острова Могущества, ибо силы Руфина быстро таяли. Я сидел, поддерживая его рукой. Губы его слегка дрогнули, и я склонился прямо к его лицу, чтобы расслышать его слова, ежели он заговорит.
Поначалу я слышал одно невнятное бормотание, в котором раз или два промелькнуло имя его давно погибшего друга. Я подумал, что он по-прежнему принимает меня за Аполлоса, но потом он чуть-чуть повернулся ко мне и зашептал:
— Благодарю тебя, Мердинус. Хотя мне хотелось бы, чтобы священник совершил обряд на доброй латыни, как римлянин. Но по крайней мере я знаю, что умираю добрым католиком, и, ежели Фортуна будет благосклонна, я встречусь с отцом и дорогими друзьями моей юности у Нашего Благословенного Владыки, что умер на Древе ради того, чтобы спасти нас ценой Своей драгоценной крови.
Я стар, пора расстегнуть пояс… Не окажешь ли мне услугу? Я понимаю — меня зароют здесь, но я хотел бы, чтобы что-то мое однажды оказалось в саду виллы Руфиев Фестиев.
Он на миг замолк. Дыхание с хрипом вырывалось из его горла, судорога прошла по телу, и на миг лицо его исказилось от страшной боли. Он безуспешно попытался поднести левую руку к горлу, сокрушенно показывая туда дрожащей рукой.
— Что, старина? — прошептал я ему на ухо. — Что я могу сделать для тебя?
— Там, — показал он, — там, на шее… там мой именной диск. Возьмешь? И если странствия твои приведут тебя когда-нибудь в Рим, то, может… ты доберешься до виллы моего отца? Помнишь, как туда идти? Направо от харчевни на Виа Клодиа… у пятого дорожного столба… за Карейей. Ах, милая харчевенка, где мы… целый час сидели вместе, и он, при всей своей мудрости… слушал мой лепет!
Слушай, усталый путник, разгоряченный дорогой.
Путь на время оставь, остановись на мгновенье!
Здесь и вино, и пиво — отдохни хоть немного!
Здесь есть плоды, и цветы, и лиры звонкое пенье!
Я до сих пор помню эти стишки, когда все остальное ускользает из памяти… Ты окажешь мне милость, если когда-нибудь… пройдешь по этой дороге и зароешь мой именной диск под тем водоемом в саду… о котором я когда-то рассказывал тебе… Сделаешь?
Я согласно пожал его слабую правую руку.
— Конечно, Руфин, об этом не беспокойся. Не страшись — этот мир юдоль ненадежная и бесплодная, богатство, переходящее из рук в руки. Все, что было и будет, — все умерло или умрет, все ушло и будет уходить, покуда сцена не останется такой же пустой и холодной, как была до тех пор, как появилось племя людское.
Не думаю, чтобы он слышал меня, поскольку после еще более долгого молчания, чем прежде, он воззрился на меня возбужденным взглядом и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263
Много чудесных благословенных даров дал Ллеу людям, и свет его лица был подобен солнцу в зените. Но завистливые люди замыслили убить его, и добровольно претерпел он смерть за всех на Древе. Тройной смертью элементов стала она, ибо был он повешен на дереве, и пронзен копьем предателя Гронви Певра, и погружен в ядовитый напиток Девять ночей висел он в муках, пока драгоценная его кровь питала Древо — оттуда и идет его сила, поддерживающая небо над землей.
Но хотя светлый Ллеу был убит и повешен на Древе и тело его разложилось и было пожрано свиньей, сам он не умер. Дух его поднялся в небеса в образе орла. После себя оставил он величайший из своих даров — восковые таблички, на которых записана мудрость рун, согласно которой мудрец ведет свою жизнь. И потому люди оплакивают смерть и восхваляют рождение божественного Ллеу на холме Динллеу Гуригон в Поуисе и в других святых местах.
Теперь же Ллеу живет на Инис Аваллах, Острове Яблок, где нет ни снега, ни града, ни молний, ни грома, ни ядовитых змей, никаких утрат. Там лишь пиры, да музыка, да добрая дружба. И там принимает он тех, кто пришел из здешнего мира в иной, так, как должно, являясь пред ними снова в облике прекрасного юноши Он ведет их по изумрудным лугам, мимо прозрачных рек, благоуханных цветов, по медвяной росе, чтобы человек навсегда остался с ним.
Эта знакомая повесть, как всегда, тронула меня, и я на миг унесся мыслями от этого холодного вала, где мы сидели на земле. Затем, виновато и испуганно, я вспомнил о печальном положении старого солдата Не в силах понять мягкой бриттской речи, он лежал тихо, словно спал. Я опять было решил, что мы не заметили его ухода, но через некоторое время он поднял тяжелые веки и посмотрел на меня.
— Почему он говорит по-гречески? — тихо пожаловался он. — Я не грек, я римлянин. Солдат имеет право говорить по-латыни даже с императором в Византиуме!
Я пробормотал какой-то уклончивый ответ, довольный и тем, что он невольно поддался этому самообману.
Затем Идно Хен взял у меня сосуд с водой, провозгласил имена Трех Волн Моря — Волны Иверддон, Волны Манау и Волны Севера. То были волны, что оплакивают гибель Дилана Аил Тон, а четвертая Волна есть Волна Придайна Блистательных Воинств.
— Ton rwevdon, a them vanaw, a them ogled,
A thon prydem toruoed virein yn petwaved,
— Волна Иверрдон, и Волна Ману, и Волна Севера,
А четвертой будет Волна Придайна, —
так читал нараспев Идно, ибо в таких случаях говорят эти слова. При этом он уронил три капли на лоб Руфина, где смешались они со слабо блестевшими каплями пота и кровавой росы. Так заклинал он дур суин, которая есть сокрушение черных орд Кораниайд, что в ночи, подобно насекомым, собираются вокруг умирающего, мешаясь с флюидами его тела. Два потока сливаются и единой рекой текут вниз, в бескрайний океан, в котором стоит солнечный остров Инис Аваллах. После этого Идно Хен стал вырезать рунный посох, который будет похоронен вместе с телом. Море отступало от берегов Острова Могущества, ибо силы Руфина быстро таяли. Я сидел, поддерживая его рукой. Губы его слегка дрогнули, и я склонился прямо к его лицу, чтобы расслышать его слова, ежели он заговорит.
Поначалу я слышал одно невнятное бормотание, в котором раз или два промелькнуло имя его давно погибшего друга. Я подумал, что он по-прежнему принимает меня за Аполлоса, но потом он чуть-чуть повернулся ко мне и зашептал:
— Благодарю тебя, Мердинус. Хотя мне хотелось бы, чтобы священник совершил обряд на доброй латыни, как римлянин. Но по крайней мере я знаю, что умираю добрым католиком, и, ежели Фортуна будет благосклонна, я встречусь с отцом и дорогими друзьями моей юности у Нашего Благословенного Владыки, что умер на Древе ради того, чтобы спасти нас ценой Своей драгоценной крови.
Я стар, пора расстегнуть пояс… Не окажешь ли мне услугу? Я понимаю — меня зароют здесь, но я хотел бы, чтобы что-то мое однажды оказалось в саду виллы Руфиев Фестиев.
Он на миг замолк. Дыхание с хрипом вырывалось из его горла, судорога прошла по телу, и на миг лицо его исказилось от страшной боли. Он безуспешно попытался поднести левую руку к горлу, сокрушенно показывая туда дрожащей рукой.
— Что, старина? — прошептал я ему на ухо. — Что я могу сделать для тебя?
— Там, — показал он, — там, на шее… там мой именной диск. Возьмешь? И если странствия твои приведут тебя когда-нибудь в Рим, то, может… ты доберешься до виллы моего отца? Помнишь, как туда идти? Направо от харчевни на Виа Клодиа… у пятого дорожного столба… за Карейей. Ах, милая харчевенка, где мы… целый час сидели вместе, и он, при всей своей мудрости… слушал мой лепет!
Слушай, усталый путник, разгоряченный дорогой.
Путь на время оставь, остановись на мгновенье!
Здесь и вино, и пиво — отдохни хоть немного!
Здесь есть плоды, и цветы, и лиры звонкое пенье!
Я до сих пор помню эти стишки, когда все остальное ускользает из памяти… Ты окажешь мне милость, если когда-нибудь… пройдешь по этой дороге и зароешь мой именной диск под тем водоемом в саду… о котором я когда-то рассказывал тебе… Сделаешь?
Я согласно пожал его слабую правую руку.
— Конечно, Руфин, об этом не беспокойся. Не страшись — этот мир юдоль ненадежная и бесплодная, богатство, переходящее из рук в руки. Все, что было и будет, — все умерло или умрет, все ушло и будет уходить, покуда сцена не останется такой же пустой и холодной, как была до тех пор, как появилось племя людское.
Не думаю, чтобы он слышал меня, поскольку после еще более долгого молчания, чем прежде, он воззрился на меня возбужденным взглядом и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263