ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
На камне был выбит извилистый лабиринт, огибавший природные выступы камня.
Оторвав взгляд от серебристой филиграни паутины, я принялся размышлять о спирали, вырезанной на камне Это было странно успокаивающе — следить за извивами рисунка, все время стремясь внутрь, пока мой взгляд наконец не упал на середину завитка. В этом было какое-то странное, недоброе спокойствие, словно из меня вытянуло всю силу и боль воли и меня волей-неволей затащило в самую середину, как коракль, что затягивает в Водоворот Пуйлл Керис, что между Арвоном и Моном.
Я увидел, что на левой, северной стороне было пятно лишайника, из которого сочился ручеек красноватой водицы. Я зачарованно смотрел, как коварная струйка течет по едва заметным бороздкам спирали, просачиваясь сквозь зеленую растительность, покуда не добирается до небольшой неровности на поверхности камня, с которой мерно капает красными каплями на землю рядом со мной.
Передо мной была тайна. Наверху простерлась правильная сетка — искусное изделие паука, под ним полускрытый круговой рисунок, выбитый, может быть, гномами в незапамятные года. Капля воды на паутине тоже очаровала меня. Ведь что есть этот маленький шарик, как не сам огромный мир, который открывается внимательному глазу в этом серебристом заточении? Вот она висит, словно в нерешительности, а в темноте за ней, в изгибе камня набухает другая, более темная, — кровь сочится из свежей раны.
Я встревожился. Прежде, войдя в чрево земли, я видел покой и отдых, теперь же меня терзало возбужденное желание знания. Теперь не скоро вернусь я к отдыху, которого всем своим существом жаждал мой измученный дух. При рождении моем было возложено на меня двенадцать наказов, двенадцать сокровищ, и еще одно, большее, предстоит мне найти, и двенадцать домов неба должен я пройти, прежде чем настанет мне час снова погрузиться в благословенный беспредельный океан, где некогда был моим поводырем мудрый Лосось из Длин Ллиу.
Есть чудища, что ползут по земле,
И твари, что рыщут в морской глубине.
Младенец, что лежал на песке,
Убьет убивающего во сне.
Была неправда, которую нужно было исправить, была мерзкая пропасть, чей зев был усеян кольями, готовыми пронзить неосторожного Но кто был этим хищником, охотником на жертву, и где скрыться? Мои мысли неслись путано и сбивчиво, пока вдруг я не услышал в душе спокойный голос, вешавший словно из глубины:
— Псы Гверна, бойтесь Мордвидд Тиллион!
Я узнал этот сладостный нежный голос, да и кто бы не узнал? Я уже не был одинок — со мной была та, чья любовь — чары, что сильны, как сомкнутые ряды копий ревнивого до славы войска, та, что была связана со мной так же тесно, как король со страной, которой он правит. Высоко в небесах, светя мне сквозь зубчатый вход моей мировой пещеры, торжественно плыла Вечерняя Звезда. Чист и бледен был луч ее света, текший ее сущностью, слившейся с моею, и еще чище и бледнее были белые руки и нежные бока моей Гвенддидд, когда она вместе со мной вошла в пещеру ночи. Ее смеющиеся глаза были коричневыми, как лесное озерцо, на щеках ее были веселые ямочки. Она не погрузилась в глубины Океана, но возродилась вновь ради меня. И когда она скользнула ко мне на шкуру вепря, мне стало так тепло, будто бы я сидел у очага. Она разрумянилась, круглогрудая, обняв меня руками, словно защищая, целуя меня и шепча мне в ухо.
— Ах, Мирддин, неужели ты подумал, что я могу предать тебя сейчас, когда я больше всего тебе нужна? — шептала она, взяв мою голову в свои ладони и с улыбкой глядя в мое потрясенное лицо. — Я знаю — и не надо мне говорить, — что ты боишься того, кто ползет в предательской наглости, червя, что высасывает твои силы и пытается уничтожить королевство. Разве я не права?
— Ах, Гвенддидд, — ответил я, задыхаясь от любви и обнаруживая, что все мои рассеянные мысли закружились вокруг той единственной, которая ведет и утешает меня в моем одиноком пути, на моем светильнике, горящем у входа в пиршественный зал. — Гвенддид, любовь моя, кто привел тебя сюда и что мне делать? Моя ноша слишком тяжела для меня. Может, мы уйдем отсюда вместе и найдем дом где-нибудь подальше от всех этих битв и усобиц? Я знаю, каков мой долг, тебе не нужно напоминать Но почему же моя судьба — идти по этой пустынной дороге одному? Неужели этот жалкий мир стоит самопожертвования?
Вместо ответа Гвенддидд обняла меня и с любовью стала целовать, пока я не забыл своей слабости и ласково не привлек ее к себе. Я не могу сказать, сколько пролежали мы, любя друг друга, поскольку времени в нашей пещере не было. Страсть накатывала на нас волнами, летела сквозь века, пока на девятом вале не затопил нас прилив в драконьей мощи своей, золотой и величественный, а за ним разбитая волна без усилий разлилась по ровному песку, в который потом и ушла. Любовная истома, спокойствие, мир и тишина вечности снизошли на нас.
Как долго мы лежали, запутавшись в сетях друг друга, шепча в темноте, я не могу сказать. В каменный ход проникали звуки работы кузнеца — звучное дыхание мехов, всхлипывающий стон их дуновения, подъем и тяжкое падение могучего молота, резкое ответное звяканье наковальни, глубокий, повторяющийся рев его яростного горнила, в сердце которого вздымался, оседал и вытекал расплавленный шлак.
Задача кузнеца — брать из земли комки бесформенной, рыжей руды, что прячется, боясь огня. В пламенную яму бросает он ее и вынимает, с силой опуская свое гремящее орудие туда, где лежит она, восприимчивая, на податливой наковальне. Так из вдохновения своего ауэна творит он острия, откованные в огне и укрощенные водой, которые становятся блистающими копьями, а поэты справедливо называют их «крыльями зари».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263
Оторвав взгляд от серебристой филиграни паутины, я принялся размышлять о спирали, вырезанной на камне Это было странно успокаивающе — следить за извивами рисунка, все время стремясь внутрь, пока мой взгляд наконец не упал на середину завитка. В этом было какое-то странное, недоброе спокойствие, словно из меня вытянуло всю силу и боль воли и меня волей-неволей затащило в самую середину, как коракль, что затягивает в Водоворот Пуйлл Керис, что между Арвоном и Моном.
Я увидел, что на левой, северной стороне было пятно лишайника, из которого сочился ручеек красноватой водицы. Я зачарованно смотрел, как коварная струйка течет по едва заметным бороздкам спирали, просачиваясь сквозь зеленую растительность, покуда не добирается до небольшой неровности на поверхности камня, с которой мерно капает красными каплями на землю рядом со мной.
Передо мной была тайна. Наверху простерлась правильная сетка — искусное изделие паука, под ним полускрытый круговой рисунок, выбитый, может быть, гномами в незапамятные года. Капля воды на паутине тоже очаровала меня. Ведь что есть этот маленький шарик, как не сам огромный мир, который открывается внимательному глазу в этом серебристом заточении? Вот она висит, словно в нерешительности, а в темноте за ней, в изгибе камня набухает другая, более темная, — кровь сочится из свежей раны.
Я встревожился. Прежде, войдя в чрево земли, я видел покой и отдых, теперь же меня терзало возбужденное желание знания. Теперь не скоро вернусь я к отдыху, которого всем своим существом жаждал мой измученный дух. При рождении моем было возложено на меня двенадцать наказов, двенадцать сокровищ, и еще одно, большее, предстоит мне найти, и двенадцать домов неба должен я пройти, прежде чем настанет мне час снова погрузиться в благословенный беспредельный океан, где некогда был моим поводырем мудрый Лосось из Длин Ллиу.
Есть чудища, что ползут по земле,
И твари, что рыщут в морской глубине.
Младенец, что лежал на песке,
Убьет убивающего во сне.
Была неправда, которую нужно было исправить, была мерзкая пропасть, чей зев был усеян кольями, готовыми пронзить неосторожного Но кто был этим хищником, охотником на жертву, и где скрыться? Мои мысли неслись путано и сбивчиво, пока вдруг я не услышал в душе спокойный голос, вешавший словно из глубины:
— Псы Гверна, бойтесь Мордвидд Тиллион!
Я узнал этот сладостный нежный голос, да и кто бы не узнал? Я уже не был одинок — со мной была та, чья любовь — чары, что сильны, как сомкнутые ряды копий ревнивого до славы войска, та, что была связана со мной так же тесно, как король со страной, которой он правит. Высоко в небесах, светя мне сквозь зубчатый вход моей мировой пещеры, торжественно плыла Вечерняя Звезда. Чист и бледен был луч ее света, текший ее сущностью, слившейся с моею, и еще чище и бледнее были белые руки и нежные бока моей Гвенддидд, когда она вместе со мной вошла в пещеру ночи. Ее смеющиеся глаза были коричневыми, как лесное озерцо, на щеках ее были веселые ямочки. Она не погрузилась в глубины Океана, но возродилась вновь ради меня. И когда она скользнула ко мне на шкуру вепря, мне стало так тепло, будто бы я сидел у очага. Она разрумянилась, круглогрудая, обняв меня руками, словно защищая, целуя меня и шепча мне в ухо.
— Ах, Мирддин, неужели ты подумал, что я могу предать тебя сейчас, когда я больше всего тебе нужна? — шептала она, взяв мою голову в свои ладони и с улыбкой глядя в мое потрясенное лицо. — Я знаю — и не надо мне говорить, — что ты боишься того, кто ползет в предательской наглости, червя, что высасывает твои силы и пытается уничтожить королевство. Разве я не права?
— Ах, Гвенддидд, — ответил я, задыхаясь от любви и обнаруживая, что все мои рассеянные мысли закружились вокруг той единственной, которая ведет и утешает меня в моем одиноком пути, на моем светильнике, горящем у входа в пиршественный зал. — Гвенддид, любовь моя, кто привел тебя сюда и что мне делать? Моя ноша слишком тяжела для меня. Может, мы уйдем отсюда вместе и найдем дом где-нибудь подальше от всех этих битв и усобиц? Я знаю, каков мой долг, тебе не нужно напоминать Но почему же моя судьба — идти по этой пустынной дороге одному? Неужели этот жалкий мир стоит самопожертвования?
Вместо ответа Гвенддидд обняла меня и с любовью стала целовать, пока я не забыл своей слабости и ласково не привлек ее к себе. Я не могу сказать, сколько пролежали мы, любя друг друга, поскольку времени в нашей пещере не было. Страсть накатывала на нас волнами, летела сквозь века, пока на девятом вале не затопил нас прилив в драконьей мощи своей, золотой и величественный, а за ним разбитая волна без усилий разлилась по ровному песку, в который потом и ушла. Любовная истома, спокойствие, мир и тишина вечности снизошли на нас.
Как долго мы лежали, запутавшись в сетях друг друга, шепча в темноте, я не могу сказать. В каменный ход проникали звуки работы кузнеца — звучное дыхание мехов, всхлипывающий стон их дуновения, подъем и тяжкое падение могучего молота, резкое ответное звяканье наковальни, глубокий, повторяющийся рев его яростного горнила, в сердце которого вздымался, оседал и вытекал расплавленный шлак.
Задача кузнеца — брать из земли комки бесформенной, рыжей руды, что прячется, боясь огня. В пламенную яму бросает он ее и вынимает, с силой опуская свое гремящее орудие туда, где лежит она, восприимчивая, на податливой наковальне. Так из вдохновения своего ауэна творит он острия, откованные в огне и укрощенные водой, которые становятся блистающими копьями, а поэты справедливо называют их «крыльями зари».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263