Ты его теперь не обманешь, понятно? Раз пошел на сделку с Хеннаром, раз согласился унижаться и плеваться кровью за возможность жить дальше — значит, не так уж и много в тебе того человеческого, по чему ты скучаешь. Хватит строить из себя шэда, Бейр, можно подумать ты попал в калькад прямиком из тор-склета!
Крэйн странно улыбнулся, не поднимая лица от миски с олмом.
Лайвен некоторое время молча смотрела на него.
— Ешь давай. Остынет. Философ, отпользуй тебя Ушедшие... Мерзко ему...
— Весь мир — это мерзость.
— О как...
— И я — часть этого мира. — Крэйн со вздохом отставил миску, на дне которой желтело несколько зерен. — Не обращай внимания, я просто скулю. Когда-то мне казалось, что достаточно всего лишь не обращать внимания на окружающее, подстраивать его под себя, чтобы быть сильным и чувствовать себя человеком. Но мир оказался сильнее. Я стал его частью. И не уверен, осталось ли во мне еще что-то от человека. Точнее даже — я обнаружил в себе что-то, что является частью этого мира.
— Дешевая философия. Бейр, ты всегда несешь такую чушь с хмеля?.. Пойди потолкуй с Ингизом, он тебе умных слов еще и не таких понаговорит.
— Ты права, с хмеля меня потянуло на рассуждения. Это скоро пройдет.
Он сидел, привалившись спиной к вялому колышущемуся боку навеса, чувствовал его теплое ритмичное дыхание и одновременно лицом — ветер и взгляд Лайвен.
— Ты человек, — сказала она тихо. — Хотя лицо у тебя такое, что я каждый раз вздрагиваю, когда вижу его.
— Вчера я убил человека. Помнишь третьего вызвавшегося? У него еще эти... рукава на талеме другого цвета были?..
— Третий? Помню. Ты здорово намял ему ребра, он еле продохнул. Но ведь...
— Я не смог сдержаться. Надо было выплеснуть злость.
— Но он поднялся и ушел!
— Он проживет еще два Эно, — без выражения сказал Крэйн, не открывая глаз. — Два Эно и три Урта, если повезет. Через Эно качнет задыхаться, потом что-то начнет колоть в боку. Затем горлом пойдет кровь.
— Неслышный удар? Его знают немногие.
— Да. У меня было время многому научиться. Но дело, в сущности, не в этом... Я ничего не почувствовал. Вообще ничего. Просто ударил не задумываясь. А только потом понял. И знаешь, все равно не пожалел.
— Ты действительно Бейр. Надеюсь, Тильт не узнает...
— Не важно. Просто я уничтожил еще кусочек мира, вот и все. И мне это даже понравилось. Да, скорее понравилось... Это, наверное, тоже мерзко, да?
— Что стало с твоим лицом? — неожиданно спросила она.
— Я его изуродовал.
— Не понимаю.
— И не нужно. Но моим оружием оказался ворожей. Это было далеко. Он наслал на меня проклятие. С тех пор я стал чем-то вроде Бейра, в самую пору ездить в калькаде. Даже странно, почему я раньше не додумался до этого...
— Я слышала, что проклятие можно снять.
— Только не мое. Человек, наславший его на меня, мертв.
— Значит, ты изуродован навсегда?
— Да. Навсегда.
Следующее представление калькаду пришлось дать еще до того, как вдали появился вал Себера. В двух десятках этелей от города они наткнулись на стоянку торговцев, направлявшихся к западу и Тильт, пересчитав полученную выручку, распорядился дать еще одно представление.
Торговцы мало походили на жителей заброшенной деревушки, они неподвижно восседали на специальных ковриках, чтоб не стереть талемы из дорогой ткани, довольно жмурились и тихо переговаривались между собой.
Тильт в этот раз сам вел представление, не доверившись Теонтаю. Видя, как наполняется кувшин для выручки, он приказал подготовиться всем членам калькада, стремясь произвести наилучшее впечатление на торговцев.
— Пять сер на нос, не больше... — проворчал Садуф, растирая мускулистое плотное тело специальной мазью для блеска. — И тайро не сыщешь на два десятка этелей в округе.
Крэйн молча разминал кисть. Ему не хотелось говорить, видя через неплотно накинутый полог довольные румяные лица, почти не тронутые Эно, он хотел только разнести их дубинкой в черепки.
— Идешь последним? — сидящий позади Ингиз, дожидающийся своей очереди, похлопал его по плечу. — Можешь работать без надрыва — эти люди вряд ли видели настоящий бой. Не гонись за синяками.
Метатель перед выступлением выглядел внушительно — все свои артаки и стисы он развесил на толстой кожаной перевязи и теперь, ощетинившись со всех сторон отточенным хитином, смотрелся грознее, чем облаченный в касс дружинник.
— Постараюсь.
— Только не падай слишком быстро, публика это не любит. Лучше раз пять громко вскрикни. И не подставляй плечо или руку — это заметно, лучше лови удары на бок. Пару Уртов будешь спать только на брюхе, но Тильт будет доволен.
Крэйн ничего не сказал, но Ингиз, видимо, был достаточно опытен и прожил на свете не один Эно, если сумел прочитать его мысли даже на таком лице.
— Забудь, — тихо сказал обычно молчаливый метатель. — Привыкнешь. Считай это просто спектаклем, а себя актером. Ты сильный, сможешь пройти. Давай.
Ингиз выпрыгнул из нальта — Лайвен уже заканчивала свой номер, и Тильт подал знак смены.
— Сам бы разбил им головы, — прогудел неожиданно Садуф. — Крепись, брат. Знаю, непросто...
— Привыкну, — пообещал Крэйн с непроницаемым лицом. — Если моя судьба — кривляться на потеху толпе, выть от боли и изображать Бейра, — нет смысла изображать из себя кого-то другого. Мне уже поздно стыдиться самого себя.
Садуф взглянул на него удивленно, но ничего не сказал.
Бой был всего один. Торговцы не торопились вступить в драку с ужасным Бейром, лишь один нехотя приказал своему охраннику вызваться. Охранник был крепок и не дурак подраться на дубинках. Крэйн заставил себя четырежды пропустить удар, каждый раз слыша внутренний треск, словно тело стонало от напряжения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127