Назавтра работы опять, хотя и поменее, чем сегодня было. Работникам я сказал, чтобы прямо на поле шли да без меня починали. Вы, коли хотите, беседуйте еще, а мне пора.
Женщины стали убирать со стола. Говоря «беседуйте», Юкка имел в виду, разумеется, двор, потому как спал он тут же, в избе.
— Да нет, что уж тут беседовать, отец, — поднялся с лавки Ахти. — Мирко и вправду давно как следует не спал: то с Антеро всю ночь проговорил, то со мной, то зверь на коня напал, то… — Тут он осекся, едва не проболтавшись о всадниках, но спохватился. — Ладно, я тоже спать пойду.
Тем временем все было убрано — в шесть рук Крета, Тиина и Хилка справились быстрехонько.
Поскольку все пятеро односельчан по вере были хиитола, то вечернюю молитву образам богов, стоявших в красном углу, сотворить надо было непременно, особенно после такого трудного дня. Неведомо, одинаково ли истово веровали они, но молились все. Да и каждому ведь надо было поведать кому-то свое сокровенное, и кому, как не более сильным, мудрым и справедливым, которые многое могут простить? Мирко вежливо пожелал всем доброй ночи и отправился на сеновал.
Он, конечно, не забыл проведать коней. Белый и вороной, как и рано утром — давно это было! — особенно обрадовались мякше, а ведь именно на них сидели те, кто почти приблизились к своей цели: достать Мирко. Или кони понимали вину своих прежних хозяев и теперь хоть лаской старались вернуть ему долг?
Похлопав последний раз по сильному, гладкому плечу белого, потрепав жесткую гриву вороного, мякша, прежде чем улечься, поблагодарил Землю-Мать, Отца-Небо, Ночь-красавицу, и Грома, и Ветошника, и Мшанника за немалую их, а порой и вовсе чудесную помощь. Как же не хватало ему сейчас чьего-нибудь мудрого, утешного слова! Древние боги не оставляли в беде, но молчали, и он в который уже раз не знал, той ли дорогой пошел. Хотелось верить, что той: иначе как бы он повстречал Рииту? Где бы еще нашлась голубая бусина? И как обрел бы он нового друга? Ведь Ахти Виипунен, хоть и прошло всего ничего, стал ему воистину другом, каких не нашлось у него за столько лет в Холминках. Дядя Неупокой был самым сильным и надежным товарищем, но друзей-сверстников дома не получилось.
Душистое мягкое сено приняло его усталое тело, согрело, укрыло от ночной сырости, а крупные звезды так же, как и в Мякищах, смотрели сквозь прорехи в травяном одеяле. Последним, что запомнило сознание, перед тем как уйти в недосягаемую страну сновидений, была Риита на стволе серебряной ивы, с зеленоватыми распущенными волосами и гребнем. Мучаться и горевать сил уже недоставало, и видение это осталось радостным и счастливым.
Сна своего Мирко не помнил. Помнил, что виделось нечто непонятное — то ли тревожное, то ли хорошее. Он просыпался один раз оттого, что к нему наверх попытался было залезть не то Юсси, не то Анти, да не смогла собака вскарабкаться по осыпающемуся сену, поскулила и зарылась в сено внизу.
Однако через некоторое время потревожили Мирко уже сильнее. С трудом поднимаясь из бездонных глубин сна, он почувствовал, как что-то сухое, прохладное и шероховатое коснулось руки, да так и замерло недвижно. «Это еще что?» — досадливо подумал мякша. Он открыл глаза, да так и обмер: рядом с ним, прижавшись к его откинутой в сторону руке, неподвижно лежал, как неживой, какой-то черный — а что еще можно рассмотреть в темноте? — незнакомый змей. «Чур меня. — Мирко бросило в холодный пот, и он едва не дернулся неосторожно. — Вдруг гадюка?» И все заговоры и заклинания как отшибло.
Пока парень лихорадочно соображал, как бы получше избавиться от ночного гостя, прямо перед носом у него зажглись два круглых зеленых глаза. Не успел он даже подумать что-либо, как молниеносный бросок когтистой кошачьей лапы схватил змея. Мирко тут же, как ошпаренный, дернулся влево. Змей зашипел, поднялся на хвосте, отыскивая откуда ни возьмись явившегося врага, но новый удар, уже с другой стороны, заставил его метнуться влево. Сено зашуршало, посыпалось вниз, и змей, не удержавшись, плюхнулся туда же. Каари — а это был, разумеется, дымчатый кот, любимец Ахти, — вытаращив глаза и выгнув, не хуже змея, хвост, скатился за ним.
— Что всполошились? — услышал он снизу девичий голос.
— Риита? Ты ли? — сорвалось у него с губ, и он, объятый вспыхнувшей вдруг надеждой на повторение волшебства давешней ночи, рванулся и… надежда на этот раз обманула его. У сеновала стояла Хилка.
— Приснилось что? — приглушенным голосом спросила девушка. — Давеча ты меня Хилкой звал. Руку дай, к тебе забраться хочу. Озябла уже.
На Хилке были белая, почти без вышивки, рубаха да теплый платок на плечах. Мирко молча подал руку и втащил ее наверх. Она поспешно зарылась в сено — греться. Он смотрел на нее вопросительно и несколько неприязненно.
— Что, змеюка потревожила? — как ни в чем не бывало продолжала Хилка. — Ты не опасайся, то не гадюка. У Виипуненов всегда ужи в подполе жили — они там за жабами гоняются и за мышами. А где ужи…
— Там гадюк нет, — закончил за нее мякша. — Знаю. Пошто пришла?.. Да и как же Юкка тебя пустил? — спросил он хрипло — спросонья горло было сухим.
— А я из горницы на чердак, а оттуда через створку и вниз спустилась. Тиина спит, я тихо. А что ты так недоволен? Обидела чем?
— Да нет, — смутился Мирко. — Просто… — Он поймал себя мысли, что, несмотря на то, что знал, это Хилка здесь рядом, а отнюдь не Риита, ему захотелось почувствовать ее совсем рядом, а именно в своих объятиях. И ему не было стыдно: девушка опять была столь похожа на Рииту, что он даже не мог осознать, где же разница.
— Просто подумал, верно: вчера по одному в колодец прыгать собралась, а нынче уж ко проезжему на сеновал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157