Удалилась на покой.Сааведра рассмеялась, хлопнула его ладонью по колену, чтобы пощадил плиту.– Любящий и послушный сын спешит проведать свою матушку, пока она не устроила скандал. Так?– Эйха, пожалуй. – Он легонько сжал ее руку, поднес к губам, поцеловал. – Прости меня, каррида… Номмо Матра эй Фильхо, прости. Я должен съездить к матери, обсудить с ней помолвку.Она почти не ощутила боли. Была к этому готова. Столько раз травила себе душу, что та загрубела.– Твою?– Мою.Она крепко сжала его руку. Чуть ли не до крови вонзила в нее ногти.– Эйха, мы с тобой знали, что рано или поздно это случится. Ради этого и поехал в Пракансу твой несчастный отец. – Из чувства такта она не упомянула, что ради этого герцог Бальтран взял с собой портрет сына, написанный ею. Теперь эта картина во дворце пракансийского короля.– Но не так же скоро!– Не так, – откликнулась она эхом. – Но делать нечего, мы должны смириться. – И тут напускная отвага испарилась, а вместе с ней и независимый тон. – Бассда! Я не консело, искушенный в дипломатии и лицемерии! Алехандро, позволь, я тебе скажу, что испытываю на самом деле. Злость, страх, ревность, боль, растерянность, безысходность и любовь. Все сразу! А еще мне хочется реветь… – Она хрипло, прерывисто вздохнула. – Но это ничего не даст, кроме пятен на лице, красных глаз и распухшего носа, и ты больше никогда не захочешь на меня смотреть. Будешь любоваться только пракансийской красоткой… – Сааведра посмотрела на Алехандро. – Она красивая?Герцог, явно не ожидавший этого вопроса, смущенно пожал плечами.– Мердитто, – выругалась она. – Должно быть, она красавица. Матра Дольча, да и могло ли быть иначе? Дочь короля, невообразимо богатая невеста, самая удачная партия для герцога Тайра-Вирте, и здоровье небось отменное: бьюсь об заклад, она будет плодить детей как крольчиха на радость твоей матушке. И в придачу красавица. – Она взглянула на него полными слез глазами. – Все равно плачу. Ничего не могу с собой поделать. А тут еще и ты собрался уезжать…– Мейа дольча Ведра… – Он сделал то, чего она и хотела, и ждала: крепко обнял, стал гладить, и целовать, и шептать ласковые слова – ненужные, лишенные смысла – до тех пор, пока они не зазвучали.Чуть-чуть успокоившись, она оторвалась от его плеча.– Прости, я не собиралась реветь. Ненавижу плаксивых женщин.– А я люблю одну из них и разрешаю ей перепортить все мои камзолы.– Слезы – это признак слабости.– Это признак многих чувств, и все они тяжелы, и за каждое из них ты вправе прикончить меня, не сходя с этого места. Поверь, мейа амора, я тоже так расстроен, что хочется…Она нервно рассмеялась.– Плакать?– По-моему, ты сейчас плачешь за двоих. Я подожду. На этот раз смех дался ей легче.– Подождешь?– Подожду, пока мамочка одернет на мне щегольской, с иголочки костюм, пригладит растрепавшиеся волосы и скажет, что я очень симпатичный меннино… вылитый отец. Эй верро.– И будет права. Ты симпатичный мальчик и точная копия отца.– Я точная копия Алехандро до'Веррады, кем бы он ни был. На ее лице промелькнула улыбка.– Когда уезжаешь?Алехандро тяжело вздохнул. Каблук снова зацепился за плиту.– Сегодня во второй половине дня. Гонец уже отправился. Каса-Варра совсем рядом, мать будет ждать меня к вечеру. Сааведра выпрямила спину.– Тогда тебе пора собираться. И не забудь переодеться, а то мать догадается, что какая-то женщина рыдала у тебя на широкой груди.– Надеюсь, она и сама упадет мне на грудь и зарыдает, как только я скажу, что собираюсь жениться.– Тогда надо ей подставить… Алехандро, ради Пресвятой Матери, пожалей несчастный каблук! Подставь ей другое плечо. Я ведь арртио, не забыл? Для арртио превыше всего – симметрия.Он снова обнял ее, притянул к себе, ткнулся губами в мягкие кудри.– Мейа дольча амора, не бойся, я никогда не разлюблю тебя и не брошу. Я обещал тебе Марриа до'Фантоме и слово сдержу. Когда вернусь, все устрою.– Когда вернешься, сообщив матери, что женишься на пракансийке. Алехандро, не будь моронно, у тебя не останется времени на такие глупости. – Она пожала плечами. – Может, как-нибудь потом.– Нет, Ведра, мы должны это сделать до ее приезда. Мердитто, ты хоть представляешь, как я вступлю в “теневой брак” после венчания в екклезии?– По-твоему, лучше – раньше? – Она покачала головой. – Алехандро, я знаю, ты не шутил насчет нашей свадьбы, мне это очень приятно и лестно… Но обстоятельства изменились, и, по-моему, тебе надо как следует подумать. Мы же не знали, что ты так рано потеряешь отца… Теперь ты – герцог, и все гораздо сложнее.– Ведра, как я сказал, так и будет.– Я освобождаю тебя от клятвы. Его глаза мрачно блеснули.– Я обо всем распоряжусь сегодня же. Перед отъездом в Каса-Варру.– Не вздумай!– Еще как вздумаю! Я герцог, а потому могу делать что захочу и когда захочу. – Он крепко поцеловал ее, встал и пошел к увитым лозами аркам.– Алехандро!Он повернулся на каблуках, хрустнув гравием.– Да?– Что ты хочешь сделать? – растерянно спросила она.– Узаконить Марриа до'Фантоме.– Как?– С помощью Верховного иллюстратора. Она вскочила на ноги.– Алехандро! Нет!На его лице отразилось изумление, и она поняла, что не сможет объяснить, в чем причина столь поспешного и категоричного отказа. Все, что было между ней и Сарио, сплелось в такой тугой клубок, что и не расплести, не выразить словами. Не любовь – не единение сердец, душ и тел, как у них с Алехандро. Нет, что-то совсем иное, неразделимо связанное с их детством, с их талантом.Кто этого не испытал, тот никогда не поймет.А потому ей осталось только пожать плечами.– До'нада. Поступай как знаешь.И этого было достаточно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118