Когда в 1115 году умер его дядя, Риобаро оказался единственным подходящим кандидатом на эту должность. Он нравился вдовствующей герцогине Энрикии, она доверяла ему и была довольна, что в совет опекунов ее юного сына вошел человек, разделяющий ее интересы, а именно – желание добраться до золотых сундуков князя Диеттро-Марейи. Они оба намеревались женить Бенетто на наследнице князя.Были заключены торговые договоры, и Риобаро лично поехал в Диеттро-Марейю, чтобы написать их. Он привез с собой изображение Бенетто и уехал обратно с портретом Розиры. Дети были влюблены друг в друга почти с колыбели, и он даже не пытался применять здесь магию. Пока все ждали, когда парочка достигнет возраста, пригодного для вступления в брак, Риобаро использовал свое мастерство и свою хитрость для того, чтобы укрепить власть герцога в провинциях. Тайра-Вирте процветала. Когда в 1122 году Бенетто достиг совершеннолетия и стал Великим герцогом не только по названию, Верховный иллюстратор позаботился о том, чтобы любовница Бенетто оказалась его близкой родственницей. И когда настало время свадьбы герцога и Розиры делла Марей, он же позаботился о том, чтобы кузина Риобаро, Диега Грихальва, покинула своего любовника с улыбкой, оставив ему одни лишь приятные воспоминания и захватив с собой дарственную на поместье и приличный кусок леса в кастейе – прощальный подарок Бенетто.Риобаро умер, оплакиваемый всеми, на пятьдесят третьем году жизни, без малого двадцать пять лет прослужив Верховным иллюстратором. Он привел Тайра-Вирте не просто к процветанию, но к истинному величию, он был талантом, какие встречаются лишь раз в пять поколений, его любили все – от до'Веррада до простого крестьянина. Кроме, конечно же, провинциальных баронов, которых он заставил подчиниться; но они держали свое мнение при себе. Его портрет висел в Галиерре Веррада – из всех Верховных иллюстраторов только Риобаро был удостоен такой чести.Подойдя, чтобы рассмотреть этот портрет, человек, бывший когда-то Риобаро, еще раз тихонько вздохнул. Какая совершенная жизнь! Плохо, что ему не удалось тогда прожить еще одну такую же, но он недооценил сексуальную привлекательность тела Домаоса и его непреодолимую физическую страсть к Бенекитте до'Веррада.Дочь Бенетто и Розиры была ходячим скандалом с того самого дня, как сделала свой первый шаг. Слуг она повергала в ужас, мать – в отчаяние, для брата была просто пыткой, но для своего снисходительного отца она всегда оставалась несравненной жемчужиной. Глядя сейчас на ее “Венчание” – картину, которую написал не он и на которой никто не обращал внимания на мужа, – он еще раз подумал, что с ней у него не было ни единого шанса.Он собирался сделать еще одну блестящую карьеру Верховного иллюстратора, но Бенекитта спутала все его планы. Красивая, самоуверенная девятнадцатилетняя девица (а ему полагалось быть тридцатилетним) решила, что раз у ее брата есть любовница из дома Грихальва, то будет, пожалуй, справедливо, если она заведет себе любовника из того же семейства. И человек, который должен был стать Верховным иллюстратором после смерти преемника Риобаро, был в ее глазах лучшим кандидатом. Домаос – не такой красавец, как Риобаро, но все же с виду не урод – попал прямо в расставленные сети и в ее постель. Зная, что следовало быть умнее, и поражаясь, что секс имеет собственную, необычайно сильную магию, он все же целых два года пробыл ее тайным возлюбленным. Ни одна женщина со времен Сааведры не пленяла его до такой степени. Опасность разоблачения лишь придавала остроты. Бенекитта никогда не узнала о множестве больших и малых преступлений, которые он совершил ради сохранения тайны этой связи, продолжая проклинать себя за глупость.Потом отец Бенекитты объявил о ее помолвке с отчаянно гордым бароном, чья привлекательность измерялась акрами его виноградников. Бенекитта согласилась на брак с удовольствием – при условии, что Домаос будет назначен на должность постоянного иллюстратора в той местности, куда она поедет. Разрываемый между страстью и благоразумием, он все же нашел в себе силы отказаться от такой чести. Он не мог продолжать убивать людей или накладывать на них чары, если они вдруг увидят не то, что надо, – а у будущего мужа Бенекитты были очень зоркие глаза. Но даже не глаза, а большой опыт барона Филиппа до'Джебатта по части женщин послужил уничтожению планов Домаоса. Барон был действительно весьма опытен, и три предыдущих жены почти не принимались во внимание – барон предпочитал девственниц и не мог ошибиться на сей счет, оказавшись с девушкой в постели, – а Бенекитта девственницей не была. На следующее утро после свадьбы барон ворвался в покои Великого герцога в Палассо Веррада и разорвал в мелкие клочья еще не просохшее “Венчание”.Союз был расторгнут. Бенекитту отослали в один из самых строгих и отдаленных монастырей Тайра-Вирте.– Надеюсь, она научится там смирению, поскольку ее поведение переходит все границы! – заявила разгневанная мать.Домаос был в ужасе и несколько дней с бешеной скоростью рисовал автопортрет, пока наконец до Великого герцога не дошло, в какой степени “дружбы” состояла его дочь с иллюстратором. Домаоса арестовали в полночь, в цепях отвели к границе и навсегда запретили ему ступать на землю Тайра-Вирте.Одна только мысль о годах, которые за этим последовали, повергала его в дрожь. То ли дело путешествовать от одного двора до другого, рисуя там “Венчание”, тут “Рождение”, “Завещание” или “Запись”! Посланник – это почетный гость, драгоценный дар Тайра-Вирте и, между прочим, хорошо оплачиваемый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118