– Ты не думай, Вьехос Фратос не со зла тебя прогнали, просто это зрелище не для маленьких. Эн верро. Я ухожу, но скоро вернусь, мы с тобой пойдем в молельню и попросим Матру, чтобы не сердилась на иль сангво и приняла к себе его душу. Хорошо?Он часто заморгал.– Милый Надди… – Она знала, что сейчас он не обидится на ласковые слова. – Как жаль, что его нашел именно ты. – Сааведра высвободила юбку из его кулаков. – Как жаль, что все это случилось.Свернув за угол, она почувствовала, как что-то шевельнулось под сердцем. Не плод – он только-только зародился. Не печаль и не боль. Ярость. Жгучая, неугасимая. * * * Предусмотрительность оказалась нелишней. Или это интуиция – сестра гениальности своевременно пришла к нему на помощь? Сарио с довольной ухмылкой посмотрел на дубовый щит, изготовленный всего две недели назад как раз для таких случаев, как этот. Прокипяченное льняное масло, нанесенное тщательно и в несколько слоев, впиталось глубоко, – сырость будущей картине не страшна. Хорошо просох тонкий масляный грунт. Можно приступать к работе.Щит был велик, вполне годился для пейзажа или портрета в натуральную величину. Такую тяжесть ни один мольберт не выдержит. Прислоненный по приказу Сарио к стене, щит господствовал в ателиерро Верховного иллюстратора.В большой медной чаше Сарио измельчил будущие ингредиенты: колокольчики (Постоянство), белые хризантемы (Истина), кресс (Надежность и Сила) и фенхель, наделяющий Силой и Чистотой и побеждающий Огонь. Еще добавил папоротник (Воображение) и сосновую хвою (Время).Он удовлетворенно кивнул; Благодарение Матери – или Акуюбу? – что старик обучил его тайному языку, лингве оскурре; это позволило со временем постичь волшебство тза'абов. Вкупе с Даром Грихальва оно сделает Сарио самым великим иллюстратором в мире. И никто не превзойдет его, даже не сравнится с ним вовеки!Далее: цветы жимолости (Божественная Любовь), лимона (Неизбывная Любовь), липы (Супружеская Любовь) – в конце концов, почему бы и нет? Белая роза – Достоинство, розмарин – Память, тимьян – Смелость, лист грецкого ореха – Разум, боярышник – Плодородие.Все это – она, Сааведра. Ни в одном из этих качеств нельзя ей отказать, иначе получится фальшь. А нужна истина, только истина.Мочу принесла Диега. Остальные вещества придется добывать самому. Кровь, пот, слюну, волосы. Момент он угадал правильно, не упустил, взял самое важное. В принципе можно уже начинать."Сааведра такая же, как я. Не похожа на других. У нее тоже есть Дар, у нее тоже есть Свет. Родись она мужчиной, стала бы мною. А я стал бы ею, если б родился женщиной. В чем тут причина? В том, что на смесь тза'абской и тайра-виртской крови странным образом подействовала нерро лингва? Это не столь уж важно. Главное, что я вижу ее Дар, ее Свет. И могу этим воспользоваться”.Сарио перенес на верстак чистую мраморную плитку – на ней он будет готовить краски. Рядом разложил и расставил мастихин, закупоренные горшки и бутылочки с пигментами, вином, соком инжира, гвоздичным маслом, шафраном и льняным семенем; три пустые склянки, кисти, баночку с воском и уголек. Этому угольку поручается важная роль – перенести образ из реальности Луса до'Орро в реальность этого мира.Он уже вполне отчетливо представлял себе будущий бордюр.Скрип щеколды прервал его размышления. Сарио обернулся и с удивлением увидел, как отворилась дверь и в его атслиерро вошла Сааведра собственной персоной. * * * К ней не сразу вернулся дар речи. А когда вернулся, слова хлынули потоком. Она и сама не понимала, что говорит, – что-то бессвязное, бессмысленное, невразумительное.А Сарио, казалось, понял. Отдельные слова проникли в сознание. Оцепенение спало, настороженно-отстраненное выражение на лице сменилось осмысленным.Но он ничего не сказал.– Фильхо до канна, – бросила она едва дыша. – Жаль, что это не ты пришел в Галиерру. Жаль, что это не ты пробил Ключом Пейнтраддо.– Почему? – спросил он. – Ты желаешь мне смерти? Для этого мало испортить портрет. К тому же он не настоящий. Сааведру потрясло его равнодушие.– Да, это правда… Он у меня!– У тебя? – Он едва заметно качнул головой. – Если ты в этом уверена, поди пробей или сожги его, а потом возвращайся крыть меня на все корки.Она ахнула от изумления.– Так это копия… вторая копия…У него побелели губы, возле рта пролегли глубокие складки.– Да, я неплохо делаю копии. А что тут удивительного? Все эти годы нам ничего другого не позволяли.– Сарио… Сарио, он мертв! Он сдвинул брови.– Сожалею. У меня что, недостаточно скорбный вид? Я не отдаю усопшему должных почестей, какая постыдная компордотта!И тут она увидела печаль – в его глазах, в неестественной позе. Все его мышцы одеревенели от напряжения, казалось, он уже никогда не сможет нормально двигаться.– Так ты знал? – поразилась она. – Ты и раньше верил, что он на это способен?– Я верил в себя, – тихо молвил он. – Как он и хотел. – Складки у рта углубились, набухли желваки. – Эйха, Ведра, наверное, он все понимал. Кажется, я тоже. И все-таки даже пальцем не пошевелил, чтобы его спасти…– Наверное, они хотели уничтожить его Пейнтраддо Чиеву.– Нет, они хотели уничтожить его самого. Чиева до'Сангва. – Он поднял мастихин, сдавил рукоять. – Еще одна жертва.– Тебе. – Ей хотелось плюнуть ему в лицо. – Во имя тебя.– Во имя моего Дара, – прошептал он. – Моей Луса до'Орро. – Он впился взглядом в ее лицо, протянул руку. – Ведра, граццо, помоги мне, утешь…– Утешить? С какой стати? Это был твой выбор. Ты знал, на что шел.Он съежился, в руке дрогнул мастихин. Сааведра оскалила зубы.– Я хочу, чтобы ты страдал.– Я страдаю.– Мало! Я хочу, чтобы ты корчился и орал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118