– И наверняка он планировал то, что хотел сделать с Корассоном! – Лейла встала – налить мужчинам вина. – Но знал ли он, что при этом случится с ним?
– Может быть, он хотел зажечь в Корассоне лишь несколько очагов и дать им разгореться самим. На Санктеррию такое случается сплошь и рядом, когда повсюду факелы. Граццо, меннина. – Меквель улыбнулся Лейле, наполнившей его бокал.
– Рафейо ненавидит Мечеллу, – сказала Лейла. – Он хотел не опалить несколько деревьев, а сжечь до основания весь Корассон и ее вместе с ним.
– Он стремится занять мое место, – просто заметил Меквель. – Разве неприязнь к Мечелле сильнее его честолюбия? Может быть, он считал, что повредить ему может лишь Пейнтраддо Чиева, а поскольку им еще не написан этот портрет, он в безопасности.
– Он и в самом деле в безопасности, – мрачно заметил Северин. – Все работы в красках исчезли, а в стоке под его мастерской мокнет пачка рисунков.
– Значит, мы не в силах его наказать. – Меквель протер глаза большим и указательным пальцами. – Эйха, что бы он ни знал, в какие бы приемы магии ни верил, одно несомненно: Дионисо хотел быть прославлен как человек, обучивший очередного Верховного иллюстратора.
– Честолюбие его и убило, – добавил Северин.
– Мы можем воспользоваться этим пейзажем Корассона, – предложила Лейла. – Что мы сделаем с картиной, то случится и там, но мы будем знать заранее…
– И построимся с ведрами? – Меквель покачал головой. – На картине показана конкретная ночь – сегодняшняя ночь, именно с таким положением луны и звезд. Чтобы ею воспользоваться, нужно ждать год. Лично я хотел бы поместить ее в Галиерру Веррада, где Арриго видел бы ее каждый раз, проходя по коридору. Но лучше будет взять ее с собой в Корассон.
– Арриго! – Северин чуть не поперхнулся вином. – Я о нем совсем забыл! Вы думаете, он про это что-то знает?
– Если не все, – мрачно произнесла Лейла.
– Я предпочитаю думать, что он не знает, – медленно сказал Меквель. – И предпочитаю не знать ничего такого, что убедило бы меня в обратном. Виноват или невиновен, но именно он будет следующим Великим герцогом.
Позвоночник Лейлы стал прямым и твердым как шомпол.
– Но если он знал… Северин качнул головой.
– Сколько бы в нем ни было раздражения против Мечеллы, он никогда не пожелал бы ей вреда.
– Откуда ты знаешь? – едко возразила она. – Ты забыл, что случилось в той деревне возле Дрегеца? Вполне может оказаться его работой – выставить себя героем перед людьми!
– Еще одно, что не будет расследовано, – твердо сказал Меквель. – Много мудрости в поговорке “Плювио эн лагго”.
– “Дождь на озере”? Пусть так, но несколько капель яда могут отравить все озеро!
– Бассда, Лейла!
– Практичность Верховного иллюстратора доходит не только до забывчивости, но и до слепоты! – Лейла гневно смотрела на них обоих.
– Иногда, – спокойно согласился Меквель. – Тема Арриго вновь возвращает нас к графине до'Альва. Естественно, как женщина благородного сословия она пользуется некоторыми законными привилегиями. А мы ничего не можем доказать в любом случае. Но она – Грихальва, а значит, есть способы на нее воздействовать.
– Расскажите! – Обида Лейлы растворилась в радостной улыбке. – Я сгораю от нетерпения!
– Оставь это мне.
– А Рафейо? – быстро спросил Северин, пока его жена не успела возразить.
– И это оставьте мне. – Меквель, морщась от боли, с усилием встал. – Скоро начнут возвращаться люди, не надо, чтобы Лейлу здесь видели. Северин, помоги мне подняться по лестнице. Завтра утром, когда объявят скорбную весть о кончине Премио Фрато Дионисо, старайтесь казаться пораженными.
У Лейлы перехватило дыхание.
– Вы хотите сказать, что Рафейо это сойдет с рук? И никто не узнает правды? Даже Великий герцог?
– Коссимио будет знать то, что ему приличествует знать, и сообщение будет подано в понятной ему форме. Это дело иллюстраторов, Лейла. Ты должна это понять.
– Нет, господин, не понимаю.
Ласковые глаза Меквеля застыли черными льдинками.
– Что, если все это выйдет наружу, и вмешаются суды, и каждый должен будет свидетельствовать? Три вещи утопят нас всех: угроза Корассону волшебством, смерть Дионисо от волшебства и истинный отец второго сына Мечеллы – что никакого отношения к волшебству не имеет, но имеет прямое отношение к спокойствию этой страны!
Оба молодых Грихальва смотрели на него распахнутыми глазами. Он хмыкнул и пристукнул каблуком по полу.
– От возраста заржавели мои суставы, но не мозги! Вы думаете, я не заметил комедию, которую разыграла Мечелла на балу в день Фуэга Весперра? Вы думаете, Арриго не вынесет это на суд, как бы ни было ему больно? И что с того, что у него нет настоящих доказательств? Любовь народа к ней может перенести и это, но даже сама возможность скандала сломает судьбу ребенка – не только здесь, но и в Гхийасе, где к королевским бастардам относятся крайне недоброжелательно! Тасия и ее сын будут наказаны, и это обещаю вам я. Но я не дам разделить этот народ на партии Мечеллы и Арриго, и я не дам упустить шанс посадить дона Ренайо Грихальва на трон Гхийаса!
Он закашлялся, отмахнулся от протянутого Северином бокала.
– Нет-нет, мне просто плохо стало от всего этого трагического сумасшествия, вслед за Дионисо я пока не собираюсь. Еще я скажу одно, последнее, и больше ни слова об этом произнесено не будет. Если вам взбредет на ум предать это огласке, пусть даже путем мелких слухов, как те, что нарисованы в Гранидии, – Меквель скупо улыбнулся, когда они невольно переглянулись, – помните, что я – Верховный иллюстратор и первый советник Тайра-Вирте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112