Суйюн не однажды почувствовал тяжесть его веса на веревке. Комавара с трудом перелез через ноги инициата и, подтянувшись, взобрался на каменный карниз. Молодой князь тяжело дышал, его мускулы дрожали от напряжения.
— Где мы? — наконец спросил он.
— Вы сидите верхом на спине Безликого Любовника, — шепнул Суйюн.
— Но что представляет собой этот выступ?
— Изгиб Его спины. Когда-то давно с помощью этого карниза статую перед праздниками украшали тканью.
— Значит, он ведет к окну?
— Вряд ли, ваша светлость. Древние монахи были слишком осторожны. Чтобы попасть на карниз, они использовали лестницы или веревки. Проем должен быть под нами и немного левее. Не знаю, какой способ быстрее и легче: лезть дальше вверх или перейти по карнизу и спуститься к окну, которое придется искать в темноте.
Комавара задумался.
— По-моему, брат, тот проем, что слева, ближе к воде, и, следовательно, подъем для солдат Сёнто будет удобнее.
Суйюн осознал, что разобраться, какой путь легче, в кромешной тьме невозможно. Он склонялся к тому, чтобы идти по карнизу: все-таки выступ был довольно прочным и лежал у них под ногами. Кроме того, лучше уж двигаться по нему, чем снова карабкаться вверх в полной темноте.
— Думаю, нам стоит обследовать выступ, князь Комавара. Я согласен с вами: место довольно низкое, и веревки, несомненно, достанут до воды.
С этими словами монах встал по другую сторону от своего спутника и двинулся вдоль карниза. Сначала он передвигался на четвереньках, потом выступ сузился, и монах пополз на животе. Ширина каменной полоски продолжала уменьшаться, и Суйюну пришлось свесить над краем руку и ногу. Он полз с закрытыми глазами, чтобы в них не попадала мельчайшая каменная пыль, клубы которой взвихрял ветер. Дважды ему приходилось преодолевать участки, где камень треснул и отвалился, но это лишь немного замедлило продвижение юного ботаиста и стало проверкой его ловкости.
Выступ внезапно закончился маленькой площадкой, подтверждая теорию Суйюна о том, что для доступа к отверстию монахи применяли веревки либо лестницы. Окровавленными пальцами монах нащупал трещину, которая шла вдоль нижней поверхности выступа, но ничего похожего на опору или зубец, вокруг которого можно было бы завязать узел.
«Князю придется спускаться самостоятельно, — подумал Суйюн. — Я не смогу спасти его, если он упадет, иначе сам соскользну с карниза». Он развязал узел веревки на груди, натянул ее и подал Комаваре условный сигнал — два коротких рывка и еще один после паузы. Через секунду веревка ослабла. Суйюн аккуратно свернул излишек и уложил веревку так, чтобы не запутаться в ней в случае падения Комавары. Дважды провисание веревки прекращалось — Комавара переползал участки с разбитым камнем, и каждый раз Суйюн еле сдерживался, чтобы не обвязать веревку вокруг пояса, но затем движение возобновлялось.
Когда Комавара добрался до площадки, они даже не решились заговорить — так сильно довлели над ними сомнения, где же находится тот самый искомый проем. Наконец князь склонился к уху Суйюна и произнес:
— Может, окно прямо под нами, брат?
Несмотря на мрак, монах чувствовал, что князь трет глаза, пытаясь избавиться от едкой пыли.
— Не знаю, — прошептал инициат. — Оно где-то рядом, примерно на три человеческих роста ниже, но левее.
Комавара перегнулся через край и пошарил по камню рукой, потом влез обратно и зашептал на ухо Суйюну:
— Скала гладкая, за нее не зацепиться. Что будем делать?
Суйюн снова ощупал трещину вдоль стены.
— Ваш меч, князь Комавара. Сделаем из него якорь. — Он взял руку молодого воина и показал ему расщелину.
— Нет, мы должны придумать другой способ! Меч принадлежал еще моему отцу! Я не могу им пожертвовать.
Суйюн положил ладонь на предплечье князя.
— У нас больше ничего нет.
Ветер бесновался вокруг утеса, заставляя скалолазов на узком карнизе прижиматься к стене. Комавара принялся медленно отстегивать от пояса свое оружие. Через несколько мгновений он снял меч и ножны и молча передал их монаху. Острием меча Суйюн потыкал в расщелину, пока не нашел самое глубокое место, после чего вогнал в него вложенный в ножны меч на длину ладони. Затем аккуратно затянул веревку вокруг меча и затолкал узел как можно дальше.
— Лучше первым пойду я, ваша светлость. В борьбе без оружия у меня есть преимущество. — Не дожидаясь ответа, Суйюн обвязался веревкой и скользнул через край утеса.
На вертикальной поверхности скалы ветер задувал еще сильнее. Суйюн уперся ногами в камень и откинулся назад, но яростный порыв швырнул его сначала в одну сторону, потом в другую. Не спеша пропуская веревку между обмотанными в тряпки ладонями, Суйюн постепенно спускался, помогая себе ногами.
Проем уже близко… В густом мраке ничего не было видно. И вдруг ветер донес запах соли, пота и масла. Монах покрутил головой, пытаясь определить источник… Есть! Да, запах исходил именно оттуда. Монах передвинулся еще левее, но его нога соскользнула, и он остановился. По мере того как он смещался в сторону относительно точки, в которой была закреплена веревка, его, словно маятник, тянуло обратно к центру. Он осилил еще два шага, однако дальше двигаться не мог. Во тьме ему померещилась какая-то полоска. Что это — отблеск света?
Неожиданно он услышал чей-то голос — если не ветер сыграл с ним шутку. Надо спуститься пониже, решил монах, и веревка заскользила в его ладонях. Вот опять! Он уже почти различал слова. Суйюн продолжал сползать по веревке, стараясь упираться ногами в гранит и забирать влево.
— Сегодня на равнине что-то неспокойно. — Голос прозвучал совсем рядом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157