Нам ни к чему приближаться к западному берегу. Активность ради активности – пустое занятие. А кроме того, если я умру, как ты объяснишь это Эйтли?
Слова дяди вызвали у Теудаса вспышку раздражения.
– Не понимаю, при чем тут это? И что за разговоры о смерти? Чушь! Вы не столько больны, сколько просто ленивы и не хотите ничего делать.
Геннадий улыбнулся:
– Наша сиделка не согласилась бы с твоим заявлением. Она утверждает, что мне нужен отдых. После всех испытаний, выпавших на нашу долю…
– Вот как? И что же это за испытания такие? Назовите хоть одно. Что-то я не помню ничего ужасного. То есть я хочу сказать, что мы же все время были вместе, но я ведь не валяюсь и не жалуюсь.
– Ладно, – смеясь, ответил Геннадий, – ладно. Если твой приятель с утиным пером все же появится, если нам будет с ним по пути и если у него на корабле найдется место для нас, то мы отправимся с ним. Думаю, и плавание будет не лишено приятности, мы уляжемся на эти мешки и…
Теудас поднялся.
– Пойду прогуляюсь, – сказал он. – Боюсь, с вами у меня не выдержат нервы.
Было тепло, так тепло, что жизнь, казалось, замерла. Все, кому повезло отыскать хоть какое-то укрытие от солнца, лежали в тени. Трое музыкантов – слава богам! – перестали терзать слух Теудаса своим ужасным пением и укрылись за большой деревянной рамой с большим кувшином, который передавали друг другу, и чашкой с орехами.
– Эй, – окликнул Теудаса один из рабочих, – как чувствует себя твой друг?
Юноша остановился.
– У него все в порядке, – ответил он, не зная, что еще сказать.
– Хорошо. – Незнакомец поманил его к себе. Проигнорировать призыв было трудно, но подойти еще труднее. Вспомнив совет Геннадия, Теудас заставил себя приблизиться и сесть рядом с тремя незнакомцами. – Это правда, что о нем говорят?
Теудас напрягся.
– Не знаю, – сказал он. – А что о нем говорят?
Мужчина рассмеялся и передал юноше кувшин.
– Говорят, что он колдун. Один из шастелских колдунов. Так что, это правда?
Теудас кивнул:
– Вообще-то никакие они не колдуны. Никаких колдунов нет и не бывает, они просто ученые.
– Как ни называй. – Похоже, разница между колдунами и учеными не казалась незнакомцу такой уж значительной. – Должно быть, это все же правда. Я имею в виду то, что слышал. – Он немного помолчал. – Шастелские колдуны собираются помочь нам победить в войне.
Теудас недоуменно нахмурился:
– В какой войне?
– В войне против Империи. Вождь Темрай договорился с шастелскими колдунами о союзе, так что, когда Империя нападет на кого-то, на них или на нас, то другой тоже вступит в войну. Пора бы уже. Я хочу сказать, смех смехом, но пора бы кому-нибудь взяться за это дело всерьез.
Теудас нахмурился еще больше:
– Я и не знал, что скоро будет война.
– Конечно, будет. Обязательно, – вступил в разговор второй мужчина, тот, который играл на дудке. – Ведь они же захватили Ап-Эскатой. Теперь пойдут на нас. Мы – их следующая цель.
– Мы или Шастел, – добавил третий.
– Или Шастел, верно, – согласился дудочник. – Вот потому-то нам и нужен союз с колдунами. В конце концов, никто больше нам не поможет. Да никого уже и не осталось.
Теудас вернул кувшин дудочнику, надеясь, что никто не заметил, что он так и не попробовал предложенного напитка. Наверное, сидр, решил юноша, тот самый ненавистный сидр, который он терпеть не мог еще с детства. В Перимадее ничего другого и не пили, а теперь и эти жители равнин тоже пристрастились к сидру.
– А что вы тут делаете? – спросил он, надеясь сменить тему разговора.
Мужчины переглянулись.
– А, перестаньте, – сказал один из них. – Какая разница, узнает парень или нет. Кроме того, любой, кто в этом разбирается, легко поймет все с одного взгляда. Это требушет. Вроде тех, которыми пользовались при взятии города. Конструкция такая же. Тогда эти штуки поработали неплохо, будем надеяться, что и против Империи они тоже пригодятся.
– Требушет, – повторил Теудас. Он помнил день, когда появились требушеты, день, когда полчища вождя Темрая подступили к стенам по ту сторону узкого пролива. Все видели, как на баржах врага собирали какие-то странные громоздкие орудия, но никто не знал, считать ли их реальной угрозой или средством устрашения. – И это все из-за Ап-Эскатоя, – задумчиво добавил он.
Мужчина, игравший на гитаре, кивнул:
– Да, все из-за того мерзавца Лордана. Это он все придумал.
Теудас вскинул голову:
– Лордан? Вы имеете в виду Бардаса Лордана?
Гитарист кивнул:
– Ну да. Всем известно, что это он все придумал, все спланировал. Перешел на сторону Империи и взял Ап-Эскатой. Из-за него теперь очередь дошла и до нас. Вот кого следует по-настоящему опасаться. О боги, как же он, должно быть, нас ненавидит.
Воцарилось неловкое молчание. Потом человек, певший о кузнечике, сказал:
– Что ж, справедливо. Это же мы сожгли его город, вот он и хочет поквитаться.
– Но мы-то сожгли его город из-за того, что он сделал с нами, – возразил дудочник. – Он и его дядя Максен. Поэтому Темраю ничего другого и не оставалось. И вот теперь Лордан снова против нас. Только на этот раз вместе с Империей. Не уймется, пока не перебьет нас всех, вот увидите.
Теудас упорно смотрел в землю. Странно, но ему казалось, что они видят его лицо, знают. И еще он испытывал ужасное, острое до боли чувство вины. Люди, сидевшие рядом с ним, говорили о Бардасе страшные вещи, а ведь он совсем не такой. Они изображали его кем-то вроде ангела смерти, а он другой, спокойный, одинокий человек, желающий лишь одного – держаться подальше от неприятностей. Однако неприятности, беды и несчастья следовали за ним неотступно, подобно псу, обнюхивающему ноги торговца мясом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182