Другие, которые могли бы не согласиться с ними, уже мертвы.
После недолгого обсуждения малозначительных вопросов снабжения и управления Темрай распустил собравшихся и вышел из палатки. Мысль о погибшей жене билась где-то на поверхности мозга, под самым черепом, как подкормленная рыба, но он не чувствовал особой боли, печали или вины. Тилден была женщиной, которую он любил бы до беспамятства, но только в другое время и в другом месте. Сейчас же ему приходилось смотреть на мир через прорези в шлеме вождя Темрая; никакое самое острое лезвие не проникало под доспехи, на которых не было ни зазоров, ни швов, ни единого слабого места.
Мимо провезли тележку с погибшими. Темрай, направлявшийся через плато к дороге, остановился. На мгновение ему показалось, что он узнал лицо человека, выглядывавшее между переломанными ногами другого. Убитых складывали в яму, вырытую для хранения зерна; его запасы были серьезно попорчены после того, как в них угодило несколько снарядов, а копать еще одну яму для мертвецов было бы напрасной тратой сил. Темрай уже ходил к общей могиле; постоял на краю, посмотрел на гору человеческих тел, голов, рук и ног, смятых, неживых, похожих на груду бесполезного мусора. Но теперь они значили для него не больше, чем любой другой мусор.
Мимо пробежал какой-то человек, за ним еще двое; они вынырнули из повисшей в воздухе густой пелены пыли и снова исчезли в ней. Потом появились другие, спешившие в этом же направлении, к склону холма. Темрай схватил одного из них за руку и спросил, что происходит.
– На нас напали, – объяснил запыхавшийся воин. – Только богам известно, откуда они взялись. Наверное, перебросили через реку складной мост.
Темрай отпустил его.
– Понятно, – сказал он. – Кто там командует?
Мужчина пожал плечами:
– Никто, насколько я знаю. Ну, то есть кто-то есть…
– Хорошо.
Воин кивнул и растворился в пыли, как путешественник, попавший в зыбучие пески. Темрай с минуту постоял, думая о чем-то, потом повернулся и зашагал в обратном направлении, к своей палатке. Теперь ему никто не помогал надевать доспехи, но он уже сам освоил это нехитрое дело, с каждым разом облачаясь все быстрее и ловчее, как будто и металл привык к контурам его тела и подогнал сам себя под его размеры. Теперь он чувствовал себя намного лучше в полном боевом облачении и даже проводил в нем больше времени, чем необходимо, а когда снимал доспехи, испытывал странное и не совсем приятное ощущение чрезмерной легкости, слабости и уязвимости.
Вождь как раз надевал подшлемник, когда ему доложили, что алебардщики противника прорвались через частокол. Он слегка наклонил голову, давая понять, что все понял.
– Кто у нас там?
– В основном рабочие команды, – ответил кто-то из офицеров. – Дерутся молотками и кирками. Там же разведчики и часовые. Должен подойти Хеускай со своей колонной.
– Перехватите его и скажите, чтобы подождал меня.
Когда Темрай нашел Хеуская, тот выглядел недовольным и даже сердитым.
– Надо поторопиться, рабочие не смогут долго держаться.
– Все в порядке, – успокоил его вождь, – я знаю, что делаю.
Он повел колонну вниз по дороге, верхний участок которой серьезно пострадал от бомбардировки.
– Не спешите, – крикнул Темрай, пробираясь между камнями, и надо же так случиться, что едва он это сказал, как на колонну рухнул увесистый булыжник.
Люди шли слишком плотной группой и, даже увидев падающий камень, не имели возможности разбежаться. Рухнув, снаряд убил трех человек. Темрай услышал хруст, какой бывает, когда раздавишь паука: глухой и суховатый. Видимость пропала почти полностью, но теперь до колонны доносились звуки боя, позволявшие сориентироваться в кромешной пыли. Спускаться по склону вниз в доспехах было очень неудобно: железо терло ноги и спину, кожу резали ремни, все тянуло не туда, куда надо.
Подойдя к месту, где кончалась дорога, Темрай наконец смог рассмотреть, что происходит, и тут же приказал, чтобы рабочие, державшие оборону, отошли. В первый раз, когда он крикнул, его никто не услышал, хотя, возможно, они просто не узнали его голос в шуме боя. Ситуация была достаточно простая. Противник пытался прорваться через дыру в частоколе, проделанную громадным обломком скалы. Солдаты лезли в отверстие около двух ярдов шириной, а рабочие, стоя по обе стороны от бреши, колотили их по головам, плечам и рукам молотками и кирками. Враг, наверное, все же добился бы успеха, если бы не препятствие в виде того самого разбившего частокол камня, перелезть через который оказалось не так-то просто.
Темрай повысил голос и прокричал приказ еще раз. Рабочие услышали его и отошли от пролома. С другой стороны частокола возникла сутолока: алебардщики толкали друг друга, спеша первыми прорваться на вражескую территорию через внезапно освободившийся ход. Немного подождав, Темрай выстроил своих людей в шеренгу и приказал натянуть луки. Солдат набралось уже человек тридцать, когда он опустил руку, и лучники дали залп с расстояния не больше пятнадцати ярдов.
Хотя он и предупредил, что целиться надо пониже, так как стрела, вылетая из лука, поначалу идет вверх, около четверти всех стрел пронеслось над головами солдат. Но и оставшихся трех четвертей вполне хватило, чтобы уложить тех, кто успел перебраться на эту сторону. Алебардщики падали, съежившись, как брошенные в огонь бумажные листы, создавая новое препятствие для своих товарищей, следующих за ними. После второго залпа это препятствие превратилось уже в преграду – корчащиеся, дрыгающиеся тела лежали одно на другом, образуя шевелящуюся стену высотой до колена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182