– Вы шутите, Гидо, – сказала она. – Скажите еще, что нам надо спать с этими неотесанными мужланами. И это после того, что они сделали с Городом?
Гидо ухмыльнулся:
– Мы ведем с ними торговлю. И вы с ними торгуете. Даже банк Шастела ведет с ними дела, а уж все знают, что если у кого-то и есть причины таить на них обиду, то это у нее. – Он подался вперед и почесал подъем стопы. – Кстати, где Эйтли? Я думал, она будет здесь.
Исъют нахмурилась:
– О, она же такая занятая теперь. Можно подумать, ей принадлежит весь банк.
– Исъют попыталась получить заем, чтобы взять те опционы на специи, – объяснил Гидо, – и Эйтли просто-напросто завернула ее.
– Вам бы следовало посоветоваться со мной. – Он повернулся к Исъют с теплой, снисходительной улыбкой. – Эйтли одевается как островитяне, разговаривает как островитянка, и деловое чутье у нее сильнее, чем у любого из нас, родившихся и выросших здесь, но когда речь заходит о том, чтобы одолжить у нее деньги, она становится перимадеянкой до мозга костей и всегда будет такой.
Исъют фыркнула и потянулась через стол к кувшину с вином.
– Во-первых, это ты виновата в том, что она здесь появилась, – сказала она Ветриз. – Ладно, черт с ней. Можешь сообщить ей, что я достала деньги и всего лишь под один процент.
– Вам надо было предложить в качестве обеспечения свой корабль, – указал Гидо. – Вообще, я считаю, что Эйтли оказывала вам персональное одолжение. Кто, черт возьми, станет платить за перец и корицу по вашим ценам, когда провинция выбросит их на рынок вдвое дешевле?
Исъют с недовольным видом опустила кувшин.
– Если ты смотришь на все именно так, то почему бы тебе не начать уже сейчас заучивать имена Великих Императоров, чтобы произвести впечатление на власти провинции, когда они начнут размещать здесь гарнизоны?
Гидо опустил голову.
– Что ж, вполне разумная мера предосторожности, – сказал он. – Если мы собираемся вести дела с этими людьми, что представляется все более вероятным, то нам надо научиться угождать их чиновникам.
Когда все закончилось и гости разошлись по домам, Ветриз сбросила туфли и вылила в чашку остатки вина из кувшина.
– Что-то я никак не могу разобраться в этих двоих. А ты что думаешь?
Ее брат пожал плечами:
– Должен признаться, это нелегко. Я понимаю, что он нашел в ней, но не наоборот. Для меня это загадка.
Ветриз вскинула бровь.
– Любопытно. Вот я как раз сказала бы наоборот. Ну, наверное, легче всего объяснить это тем, что они созданы друг для друга. Но тогда удивительно другое: почему они так стараются навредить один другому в бизнесе.
Венарт зевнул.
– Такой уж у них способ выражения теплых чувств. Но знаешь, то, что она говорила об Империи, во многом имеет смысл. Как и то, что сказал Гидо. После Ап-Эскатоя многое изменилось.
– Как скажешь. – Ветриз лениво поднялась с дивана. – Пойду лягу, пока еще ноги держат.
– Хорошо. – Венарт помолчал, но потом все же продолжил: – Сегодня, когда я ходил по рынку, услышал кое-что интересное об Ап-Эскатое.
– М-м? Расскажешь утром. Венарт покачал головой:
– Вообще-то мне следовало бы рассказать об этом раньше, но, возможно, это всего лишь слухи, а я даже не знаю, откуда они идут и есть ли в них хотя бы частица правды. Мне хотелось посмотреть, что скажут Гидо и Исъют, но они, очевидно, еще ничего не слышали.
Ветриз зевнула.
– Вен, хватит ходить вокруг да около. Перестань крутить и рассказывай.
– Ладно. – Венарт отвел глаза, – Речь шла об осаде, о том, как все случилось. Так вот, говорят, что человека, пробравшегося через тоннели и обрушившего стены крепости, звали… Бардас Лордан.
Ветриз не обернулась.
– Вот как? Интересно.
– Я подумал, что тебе стоит об этом знать, – сказал Венарт. – Ну вот. Как я говорил, никакого подтверждения нет, так что, вероятно, это просто пустая болтовня.
– Конечно, – ответила Ветриз. – Ладно, я иду спать. Спокойной ночи.
Получив эту щепотку информации, она, конечно, уже не могла уснуть, и мысли неотвратимо унесли ее в шахты – теперь ей был знаком каждый их дюйм, и стоило подумать о них, как колени и ладони отозвались тупой болью. Ветриз помнила темноту, застоявшийся, несвежий воздух, запах глины и трав. Она снова ползла наугад к источнику шума, к неясному клубку голосов и звону стали, надеясь различить, выхватить из этого клубка тот самый, один-единственный голос, но это было, конечно, нереально. Возможно, то, что она узнала, и служило причиной ее постоянных возвращений в подземный лабиринт, но все остальное не имело смысла. Это был просто повторяющийся сон, в котором Ветриз пробиралась на четвереньках по длинным коридорам. Сон, в котором иногда проседал потолок или обрушивались стены. Может быть, она не ошиблась, когда после первого сна объяснила его небесной карой за то, что перед тем, как идти в кровать, поела заплесневевшего сыра.
На этот раз она позвала его, хотя и сама не знала, для чего: то ли чтобы сказать, что идет ему на помощь, то ли чтобы попросить его спасти ее. Всю ночь она ползала по подземным ходам и галереям, протискиваясь иногда мимо давно умерших, перебираясь через тех, кого знала всю жизнь, проскальзывая мимо совершенно незнакомых, но шум голосов и стали не становился ближе, различимее. Она проснулась вся в поту, на сбитых простынях, без подушки, которую сама же сбросила на пол, поблагодарив ее прежде за долготерпение.
Темрай открыл глаза и тут же зажмурился от света. Он потряс головой, как вымокший пес, словно стараясь избавиться от засевшего в голове сна. Рядом засопела и перевернулась Тилден, стягивая на себя одеяло. Ее не могло разбудить ничто, даже вскрик, с которым проснулся он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182