— Кортойз…
— Ладно, к черту всех, — пробормотал он. — Так глупо. Теперь будешь всем рассказывать…
— Не буду.
— Не важно, — сказал он, вытирая нос рукой. — Знаешь, что меня действительно беспокоит? Я знаю, я точно знаю, что должен был быть там. Но если бы я там был, то перепугался бы до смерти и убежал сломя голову. Знаешь, что я только что понял? Всю свою жизнь я был трусом и никогда не осознавал этого.
Мачере отчаянно захотелось оказаться в другом месте, однако, к сожалению, это было невозможно. Часть ее ненавидела Кортойза за то, что он решил расплакаться именно перед ней. Другая часть хотела сжать юношу в объятиях и сказать, что все это не важно; очень странно, потому что Кортойз ей совсем не нравился. Ни капельки.
— Глупости, — быстро сказала она, почти как магистр Гентайль, когда терял терпение во время семинаров. — Ты совсем не трус. Всем время от времени приходят такие мысли.
Кортойз покачал головой.
— С этого момента, — сказал он, глядя на свои модные остроносые ботинки, — я буду делать все возможное, чтобы не попасть в такую ситуацию. И мне все равно, что скажут другие. Чем дальше от поля боя я буду, тем спокойнее.
Мачера невольно усмехнулась.
— Можешь основать новую фракцию. «Не-Хочу-Воевать». Это будет по крайней мере оригинально.
— Стану знаменитым, — ответил Кортойз, улыбаясь сквозь слезы. — Первая абсолютно новая фракция в Шастеле за последние пятьдесят лет.
— Прославишь свою семью, — добавила Мачера.
— Да, конечно, — кивнул Кортойз. — Дядя Ренво мною гордился бы.
Горгас Лордан спрыгнул с коня и отдал поводья сержанту.
— Вам и вашим людям лучше ретироваться, — тихо сказал он. — Оставайтесь в пределах слышимости на случай, если мне что-нибудь понадобится, но это маловероятно.
Он подошел к сараю, оставаясь незамеченным, останавливаясь на каждом шагу, чтобы осмотреться и прислушаться. Так охотник подбирается к кролику сквозь высокую траву, прежде чем нанести удар. Не раздавалось ни звука, указывающего на какую-нибудь деятельность: ни гладкого «ш-шик» лезвия ножа о дерево, ни пилы, ни скрежета, ни голосов. Он предположил не без основания, что Бардас в мастерской. В конце концов, он всего лишь плотник, которому надо зарабатывать на жизнь, поэтому, пока не стемнело, должен быть на рабочем месте. Именно там находятся работники днем.
Если не ушел рубить деревья. Или не умер. Или не испугался облавы и не сбежал. При последней мысли Горгас нахмурился. Люди, которые руководят армиями и профессионально орудуют мечом, не убегают при виде алебардщиков в кусты, как кролики. Ну ладно, тогда он, может, ушел за материалом. Или даже за едой.
Горгас медленно обогнул сарай и на секунду замер перед тем, как войти во двор. Вокруг никаких признаков жизни, к тому же у Горгаса не было ощущения, что за ним наблюдают. Никого нет дома, подсказывал инстинкт, но людей, которые полагаются на инстинкты в такой ситуации, можно описать несколькими прилагательными, и все они синонимичны слову «мертвый». Конечно, маловероятно, чтобы Бардас выпустил стрелу брату в спину или набросился на него с мечом. Однако цель Горгаса — незаметно подкрасться к добыче, а не спугнуть ее. Он позволил себе улыбнуться, вспомнив, как в детстве они с братьями ловили уток на пруду, запихивали их в плетеные корзины и относили в птичник. На свете найдется мало животных, которые могут двигаться быстрее, чем стая испуганных уток, но настоящее веселье начиналось обычно тогда, когда на пруду оставалось около десяти птиц. Горгасу никогда больше не приходилось так старательно трудиться и так сильно потеть.
Три ступеньки к двери сарая, и вот он уже осторожно заглядывает в окно. В мастерской темно, ставни опущены.
В принципе можно спрятаться за грудой дров или за странной хитрой штукой из глины и кирпича, стоявшей в углу. Горгас понял, что это паровая установка для изготовления луков. Отец однажды пытался смастерить что-то подобное, но у него ничего не вышло. Сейчас Горгас собирался полагаться на свои инстинкты, а они подсказывали ему, что Бардаса здесь нет.
Горгас вздохнул и присел на лавку. Неряшливый, заметил он. Повсюду валяются инструменты, стружек по колено. А как же «чистота — залог здоровья»? Он поднял струг и поднес к свету: лезвие изъели пятна ржавчины от дождя. Отца удар бы хватил.
Он аккуратно положил струг на место и смахнул стружки, еле сдержавшись, чтобы не чихнуть. В тисках стоял почти готовый лук — прямой, плоский, предназначенный для военного использования. Горгас провел пальцем по изгибу и поразился его гладкости. Кто-то хорошенько попотел. Зачем? Какой смысл делать лук лучше, чем предписано военной спецификацией? Все равно никто не заметит и не оценит… прошу прощения, брат, никто, кроме нас с тобой. Значит, ты либо превратился в педанта, либо завел себе ученика, для которого не хватает работы. И то, и другое не очень хорошо. Так же как и иметь брата — главу отдела военного снабжения, который следит за тем, чтобы тебе платили вдвое больше, чем остальным. Бардас понятия не имел, что за ним присматривают; его бы удар хватил. Горгас мысленно посмеялся над наивностью брата. Хороший ты человек, Бардас, только немного не от мира сего.
Он вышел из сарая, закрыл за собой дверь, пересек двор и вошел в дом. Там тоже пусто. Не было не только людей, но и мебели. Горгас вспомнил скудную обстановку в доме брата в Перимадее. Все же, размышлял он, оглядывая комнату, нужен особый талант для того, чтобы устроить беспорядок в такой спартанской обстановке.
Он покопался в вещах брата, пока не нашел, что искал. Свиток материи, спрятанный под матрасом, в котором лежал редкий и очень ценный Гюэлэн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147