А ты эту рутину знаешь.
Коллега кивнул.
— Да я не прочь поподлизываться. Увидимся позже.
Горгас подошел к сержанту Харзио. У его ног, привалившись к стене амбара, сидели трое со связанными руками и ногами. Один из них был без сознания, голова упала на грудь.
— Что тут у тебя, сержант? — поинтересовался Горгас.
— Их командир, — ответил Харзио, усмехнувшись. — По имени магистр Джуифрез Боверт. О чем-нибудь говорит?
Горгас поднял брови. Боверты были крупнейшей семьей среди «бедняков» Шастела.
— Тебе, сержант, попался коллекционный экземпляр. Который?
Сержант показал.
— С ним все будет в порядке, — сказал Харзио. — Мышца пробита по диагонали, некоторая потеря крови, но ничего серьезного. Мы нашли его, когда он бродил туда-сюда. Забрался в запертую овчарню и не смог оттуда выйти. — Сержант Харзио ухмыльнулся. — Как думаете, сколько он стоит?
Горгас пожал плечами.
— Так сразу не скажешь. Такого рода вещицы продаются не каждый день. Впрочем, цифра может быть четырехзначной. Запросто.
Харзио присвистнул.
— Неплохо. Ребята обрадуются. Значит, вылазка того стоила.
— Если, конечно, мы решим требовать за него выкуп, — продолжал Горгас. Лицо сержанта сразу же помрачнело. — Эй, не волнуйся. Если мы и оставим его себе, я прослежу, чтобы вы были справедливо вознаграждены, так что ребята ничего не потеряют. А тебе, в сущности, даже будет лучше; я об этом позабочусь.
Лицо сержанта расплылось в улыбке.
— С вами всегда приятно иметь дело, шеф. А с ним что? Мы остановили кровотечение, и он как будто бы в порядке, но… но теперь мы знаем, что он стоит кучу денег…
Горгас кивнул.
— Я отправлю его утром при первой же возможности. — Он наклонился к неуклюже сидящему человеку и сам осмотрел его. — Спит, — проговорил Горгас, — а это добрый знак. Выкарабкается. Накиньте на него одеяло и перенесите под навес, пока снова не пошел дождь. И приставь часового на всякий случай.
Он зевнул. Было бы чудесно улечься сейчас в постель, да не удастся; слишком много дел. Когда Горгас снова обернулся на общинный дом, кто-то дернул его за рукав.
— Сведения о потерях, — доложил солдат, — насколько мы сумели подсчитать. Сто семнадцать убитых, тридцать один пленный. Мы потеряли четыре человека убитыми, двое серьезно ранены.
Горгас никого из погибших не знал, но все равно было жалко. Это была совершенно ненужная схватка, несмотря на то что все обернулось к лучшему. Тот факт, что они убили сто семнадцать человек, не принес ему никакого удовлетворения, даже наоборот. Внезапное и полное поражение такого масштаба станет для Фонда существенной потерей лица, а значит, последуют ответные меры, вполне возможно, направленные непосредственно против Сконы. Так что радоваться нечему.
Горгас вздохнул и уже не в первый раз пожелал, чтобы человеческий фактор не вмешивался в его дела. Действительно, весь этот район теперь почти наверняка отойдет к Сконе, однако они, с большой долей вероятности, и сами так поступили бы при нормальном течении событий, просто потому, что процентная ставка Сконы ниже и поведение явно не столь тираническое. Весь смысл появления здесь с небольшим экспедиционным отрядом заключался в том, чтобы избежать военных действий. А теперь придется вводить сюда дополнительные войска, может, даже ставить гарнизон, чтобы не дать Фонду перебить в округе все живое, просто в назидание. Совсем не так, размышлял Горгас, отворяя дверь общинного дома, ему нравится вести бизнес; кроме того, у него было неприятное предчувствие, что сестра не придет в восторг от происшедшего.
— Волшебство, — сказал Алексий. Ньесса Лордан кивнула.
— Не философия, — ответила она, не поднимая глаз. — Не метафизически усиленная невербальная коммуникация. Не галлюцинаторные трансы под воздействием наркотика, при которых подсознательный разум участника выстраивает и анализирует уже известные данные с исключительной, тем не менее вполне естественной проницательностью, а потом выдает результат за мистический опыт. — Она зевнула и потянулась за маленькими бронзовыми ножницами. — Магия — просто наука, которую мы пока не понимаем. Вероятно, было время, когда люди считали волшебством лук со стрелами, потому что они делали нечто новое и неожиданное, и немногие понимали, как именно. Но лук и стрелы стреляют, потому что стреляют. Стрела летит по воздуху и поражает цель. Магия тоже срабатывает.
Алексий ждал, когда она посмотрит на него, но Ньесса не подняла взгляда. Чем бы она ни занималась, это, по-видимому, полностью поглощало ее внимание. Кажется, лоскутное одеяло.
— Я не говорю, что не срабатывает, — произнес он. — Я сказал только, что изучал эти вещи на протяжении шестидесяти лет и ни разу не видел ни одного прямого доказательства…
— Ах! — На сей раз Ньесса подняла глаза, чтобы одарить его покровительственной улыбкой. — Эти вещи, говорите вы. Но то, что вы изучали, это наука — философия, математика и тому подобные штучки. Вы не изучали магию. Вы могли лишь прикоснуться к самому ее краешку, занимаясь чем-то другим. Точно так же паяльщик должен немного знать плотницкое дело, однако ему не обязательно уметь прорезать пазы и делать шиповые соединения. Вы говорите, что пазы и шипы никогда не будут работать, поскольку с детства изучали паяльное ремесло и ни разу с ними не сталкивались.
Пока директор откусывала нитку и продевала ее сквозь ушко простой костяной иголки, Алексий думал; потом сказал:
— Признайтесь, вы всегда торгуетесь с истиной? Когда вам встречается какой-нибудь факт, ясный, простой и прямой факт, вы всегда пытаетесь сбить цену, уговорить его пойти на уступки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147