Потом до него доходили слухи, будто старик бежал и остался жив, однако говорили, что он на Острове, где якобы его из милости приютили молодой купец с сестрой. Горгас нахмурился. Он знал, хотя и не понимал почему, что бывший патриарх Алексий очень важная фигура, достаточно важная, чтобы привлечь внимание его сестры. Если он здесь, на Сконе, это означает, что она доставила его сюда; а если так, то почему он мыкается на площади и покупает со скидкой черствый хлеб?
Горгас быстро и незаметно пересек площадь, держась в тени скорее по привычке, нежели в силу какой-нибудь необходимости; но старик его заметил и узнал прежде, чем он успел заговорить.
— Горгас Лордан, — сказал Алексий.
— Патриарх, — отозвался Горгас с вежливым поклоном. — Хорошо выглядите.
Алексий улыбнулся.
— То же самое могу сказать и о вас, — проговорил он, — но с тем преимуществом, что говорю правду.
Он помолчал, не зная, что еще сказать; Алексий помнил их последний разговор в своей квартире в Академии.
— Не присоединитесь ли вы к нашему ужину? — пригласил Горгас. — У нас будет чечевичная похлебка и ножка ягненка, к тому же жена только что купила весьма аппетитную колбасу. Здесь недалеко, прямо за углом.
Алексий посмотрел на него, и Горгас вспомнил взгляд лоточника, с которым он торговался о цене перочинного ножа. Сейчас заключалась сделка, компромисс обменивался на компромисс.
— Вы очень добры, — сказал Алексий и скосил глаза на краюху ячменного хлеба, которую держал в руках. — Но ваша жена, я уверен, не обрадуется незваному гостю.
— Отнюдь, — ответил Горгас. — Мы рады гостям за ужином, и их обычно бывает много. Наш повар всегда готовит по крайней мере на одну порцию больше, чем нужно, а потом съедает ее сам. Ему бы не помешало похудеть, прежде чем он погибнет, безнадежно застряв в дверном проеме судомойни.
— В таком случае, — согласился Алексий, — буду весьма польщен.
За то недолгое время, что он провел на Сконе, Алексий побывал в большем, чем хотелось бы, количестве солидных, видимо, официальных зданий и в чуть меньшем числе очень дешевых постоялых дворов, где и оставил свою верхнюю одежду и ботинки. До сих пор ему не довелось увидеть изнутри обычного дома, и Алексию пришлось признать, что ему любопытно, непонятно почему. С тех пор как он ушел из дома и вступил в Фонд, Алексий большую часть жизни провел в общежитиях, кельях и квартирах, и единственными нормальными жилищами, которые ему были хорошо известны, оставались дома его собственной семьи да дом Венарта и его сестры Ветриз, купцов с Острова, спасших Алексия из перимадейского мешка. Увиденные два учреждения оказались столь непохожими друг на друга, что любая научная попытка экстраполировать на них модель обычного дома являлась совершенно бесплодной. Тем не менее ему хотелось увидеть дом Горгаса Лордана, только и всего.
Если Алексий надеялся найти что-нибудь общее между теми двумя предыдущими жилищами и домом Лордана, его ждало разочарование. Создавалось впечатление, будто его старый дом разрезали и вывернули наизнанку, словно кроличью шкурку; вместо дома, окруженного садом, то, что могло бы сойти за сад, находилось посередине дома. Более неудобного расположения, подумал Алексий, нельзя себе и вообразить. Если тебе надо пройти из одной комнаты в другую, помещающуюся на противоположной стороне квадрата, придется тащиться чуть ли не через все комнаты дома либо брести по траве — что крайне неудобно в темноте или в дождь. К тому же, поскольку жалкий клочок открытого пространства окружали высокие стены, он был чрезмерно затенен в любое время дня, а это означало, что выращивать во дворике овощи или фрукты невозможно, и, безусловно, делало его совершенно никчемным. Алексий мог только догадываться, что строить жилища в подобном стиле людей вынудили соображения безопасности и обороны, так, чтобы каждый дом наподобие маленького города окружала высокая стена. Странный образ жизни, подумал он, явно не на его вкус.
С другой стороны, это лучше, чем постоялый двор, хотя такое можно было сказать практически о любой постройке с крышей.
Жена Лордана, женщина лет под сорок, была искренно рада гостю, а маленькая девочка сразу же поняла присущим детям особым чутьем, что это старик, не слишком привыкший к детям, и его не очень-то очаруешь. В общем и целом добротный образчик семьи, тот тип домашнего хозяйства, который можно демонстрировать студентам на семинарах по тому разделу курса, где рассказывается о человеческих взаимоотношениях. Можно было даже подумать, что семья Лордана для того и создана и ее члены специально отбирались с подобной целью; или просто знание прошлой жизни Горгаса так окрашивало его суждения? Вполне возможно. В конце концов, надежных данных о семьях у него было не больше, чем о жилых домах, и, насколько Алексий понимал, домашнее хозяйство Лордана вполне могло оказаться именно таким типичным, каким оно выглядело.
Впрочем, в отношении нормальной семейной жизни насчет одного он был абсолютно уверен: в несчастливых домах еда обычно паршивая, и наоборот. В этом смысле Горгас Лордан и его семья оказались счастливыми и удовлетворенными. И поскольку Алексий представления не имел, где ему в следующий раз доведется как следует поесть, он постарался наилучшим образом воспользоваться этим обедом, отнесясь к нему со всей профессиональной скрупулезностью вечного студента. Даже если хозяева и были раздражены или удивлены, они никоим образом этого не показали. Даже если Лордан намеренно пытался создать о себе впечатление нормальности, то в том, что касается отменного стола, который и подобает человеку его положения, он полностью преуспел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147