Бардас потрепал брата по плечу.
— Держу пари, ты и не догадывался, что Луха может принести столько пользы. Смотри, как он помог тебе с войной.
Горгас застыл на несколько минут.
— Хорошая тактика, — сказал Бардас, когда тот так и не произнес ни слова. — Твоя жена думает, что он живет со мной, у дяди Бардаса. Но в каком-то смысле он еще и побывал с тобой на войне. Замечательно, правда? С тобой он научился воевать, а со мной — делать луки. Здорово, верно?
— Все нормально, — ответил Горгас.
— Что ты сказал?! — Бардас вскочил и схватил его за ворот. — Что, черт подери, ты имеешь в виду, говоря «все нормально»? Я убил твоего сына и сделал из него лук, а ты говоришь мне, что все нормально? Что с тобой?
Горгас закрыл глаза.
— Что сделано, то сделано, — твердо сказал он. — Луха умер, его не вернуть. Я потерял сына, однако всегда могу завести еще одного. Я могу делать сыновей, но не могу делать братьев. Если я… Если что-нибудь случится с тобой, ты уйдешь навсегда.
Бардас отпустил его и медленно сполз по стене.
— Не могу поверить. Ты прощаешь меня, Горгас. Я всегда знал, что ты злой, но никогда не думал, что настолько.
Горгас отрицательно покачал головой.
— Не злой. Неудачливый. Нет такой вещи, как зло, Бардас, это миф. Есть только неудача, которая заставляет нас совершать определенные поступки, даже если мы стараемся поступать как можно лучше. Нельзя избавиться от неудачи, ее можно лишь принять, как я сделал, когда…
— … когда убил нашего отца. — Горгас кивнул.
— Это была неудача. Я знал, что совершил ошибку, но и знал, что смогу ее исправить, если как следует постараюсь. Именно потому не важно, кто из нас что сделал, я все еще твой брат.
Бардас вернулся в большую комнату и сел.
— Что же мне сделать, чтобы ты перестал любить меня, Горгас? Должно же ведь быть что-то. Я не могу убить тебя. Это означало бы, что ты победил, что тебе удалось бежать… А я почему-то решил, что ты меня убьешь, как только увидишь труп в комнате.
— Похоже, ты меня не слишком хорошо знаешь.
— Видимо. Я решил, что ты отреагируешь как нормальное человеческое существо, а не как Лордан.
Горгас ухмыльнулся.
— Мы — дьявольская семейка. Может, и хорошо, что нас не становится больше?
Глава двадцать вторая
Анаут Могре стоял перед армией, глядя на южные ворота города и жалея, что не держал язык за зубами. Самое ужасное то, что три тысячи человек, стоящие за ним, — все, что осталось. Если они последуют за армиями Стена Могре, Авида Соефа и кого-то третьего, чье имя он уже не мог вспомнить, у Фонда останется больше офицеров, чем алебардщиков. Но в отличие от своих предшественников Могре предлагал устроить осаду, а не встречаться с врагом в открытом поле. Для человека, в течение последних двух лет ни разу не покидавшего Цитадель, это было смелым решением.
— Разведчики вернулись, — доложил подошедший сержант. — Никаких признаков деятельности. Ворота закрыты. Количество часовых не удвоено. Создается впечатление, что им все равно.
Могре промолчал. До настоящего момента, если то, что ему сказали, было правдой, на войне погибло двадцать шесть членов семьи Могре. Жуика и Имерека вытащили из каменной пещеры в горах после того, как они умерли от голода. Это сделали не специально, просто о них забыли. От армии кузена Стена осталось всего двенадцать человек.
А он пока не встретил никакого сопротивления.
Могре послал подразделения на места трех битв и разузнал все, что мог, о том, что в действительности произошло, но так и не встретил ни одного лучника. Он чувствовал себя как человек, проделавший большой путь, чтобы нанести визит, и обнаруживший, что пришел в неудачный день и час, поскольку никого нет дома.
— Итак, — сказал он, — перед нами столица Сконы. Если у кого-нибудь есть предложения, что делать дальше, я с удовольствием выслушаю.
Повисла тишина, которую прервал голос одного из сержантов:
— Почему бы не попробовать поговорить с ними? — Анаут Могре обдумал эту мысль.
— Оригинальный подход, — резюмировал он. — И как вы предлагаете это сделать?
Спустя полчаса он стоял перед воротами невооруженный, с небольшим эскортом. Несколько минут назад Могре выяснил, что никто не знает, как на Сконе выглядит флаг парламентеров. Поэтому он решил использовать шастелский флаг. Путь от лагеря к воротам дался ему нелегко, однако смертоносного шторма стрел не последовало.
Не было вообще никаких признаков, что их приближение заметили.
— Смешно, — сказал он, глядя на городскую стену. — И что нам теперь сделать, позвонить в звонок?
— Там нет звонка, — справедливо заметил кто-то. Анаут Могре отошел назад на шаг и вытянул шею. Он хотел поднять камешек и кинуть его.
— Посмотрите, — воскликнул кто-то. — Признаки жизни. Над стеной появилась голова мужчины. Лицо показалось Могре смутно знакомым, по крайней мере оно было похоже на лица, которые Могре видел раньше.
— Эй! — крикнула голова.
— Привет, — неуверенно произнес Могре.
— Извините, что заставил вас ждать. Вы командир армии Шастела?
— Да. Меня зовут Анаут Могре.
— Бардас Лордан, — представилась голова. — Вы пришли потребовать сдачи города?
— Да.
— Он у вас в руках.
Что-то просвистело в воздухе и приземлилось в пыли рядом с Могре. Большой металлический ключ. Могре снова посмотрел вверх.
— Кто вы? — Голова улыбнулась.
— Думаю, директор Банка Сконы. Вам удобно так разговаривать, или вы предпочитаете войти?
Могре заколебался.
— Объясните ваши слова, тогда мы войдем.
— Вполне справедливое требование, — признала голова. — Ньесса Лордан бежала. Так же, как и Горгас Лордан. Между собой они разделили все деньги и ценности и смылись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147