Колодец был забит телами алебардщиков, погибших в первый день. Ни еды, ни укрытия обнаружить не удалось. Ничего не оставалось, кроме как двинуться к следующей деревне, расположенной всего лишь в четырех милях.
— Не знаю, как ты, — сказал Горгас с набитым ртом, — а я проголодался.
За его спиной в воздух поднялся столб дыма. Горела деревня Ламбая, и именно он отдал приказ поджечь ее. Мысль о том, что он послал своих людей поджечь одну из деревень, приводила его в ярость. Хотя Горгас знал, что только так сможет выиграть войну, поступок внушал ему отвращение. О том, как отреагирует Ньесса, когда узнает, он просто боялся думать.
— Далеко еще до реки? — спросил сержант.
Горгас опустил глаза на карту и смахнул с нее несколько крошек.
— Если продолжим двигаться с прежней скоростью, то четыре часа, — ответил он. — Плюс-минус час. Должен признать, они оказались намного выносливее, чем я ожидал.
— Тренировка, — сказал сержант. — Дисциплина. Вот что отличает профессиональных солдат от бандитов и хулиганов.
— Думаю, ты прав, — согласился Горгас, отрезая еще кусочек сыра. — Но пока это только ведет их к смерти.
Они увидели дымок, поднимающийся над второй деревней, почти сразу после того, как покинули первую.
— Вот и все, — сказал сержант, останавливаясь и закрывая глаза. — Так все время и будет. Ни еды, ни укрытия. У нас нет шансов.
— Тогда почему бы не схватить их? — прорычал молодой солдат слева. — Пойдем туда и поймаем ублюдков. Нам же нечего терять, верно? Если мы все вместе…
Никто не слушал, и солдат замолчал. Последние восемнадцать часов ему становилось сложнее и сложнее не думать о воде. До настоящего момента другие проблемы отвлекали его внимание: голод, истощение, вездесущие лучники. Это же хорошо, пытался он переубедить себя. Ничто так не отвлекает от проблем, как жажда. Он подвигал плечами под тяжелыми лямками рюкзака, врезавшимися в кожу сквозь форму. На каждой пятке в том месте, где сапоги терлись о сухожилия, появилось по мозоли. Он попытался не думать о воде.
— Мы еще кое-что не пробовали, — пробормотал кто-то сзади.
— Что?
— Можно сдаться.
Несколько человек восприняли это как шутку и рассмеялись.
— Он дело говорит, — вмешался молодой солдат. — Почему бы и нет?
— Эй, иди к черту! — рявкнул кто-то. — Только таких разговоров нам и не хватало.
Молодой солдат нахмурился.
— В чем проблема? — спросил он. — Посмотри правде в глаза: либо мы сдаемся, либо умираем.
— Сержант, заставь его заткнуться. — Тот покачал головой:
— Мы не сдадимся. Ни за что, пока нас больше. Мы не можем сдаться, не можем приблизиться, чтобы воевать, мы идем все медленнее и медленнее, через несколько часов мы начнем падать, а проклятым ублюдкам не придется для этого и пальцем шевельнуть. Просто безумие, но они прикончили нас. Самая удивительная победа в истории. Ее будут изучать на наших идиотских факультетах. Жаль только, что мы оказались не на той стороне баррикад.
Бол Аффем, пошатываясь между двумя солдатами, думал приблизительно о том же.
Придется переписать каждый учебник и трактат в библиотеке.
Теперь он чувствовал, как его глаза закрываются. Держать их открытыми, не засыпать, продолжать волноваться было так сложно! Теперь, когда Бола несли два солдата, у него возникло ощущение, будто происходящее его не касается. Он вновь оказался ребенком, сидящим на отцовских плечах, слишком маленьким, чтобы доставлять неприятности. Он не чувствовал ни голода, ни жажды; боль в ноге осталась, но он больше не замечал ее, более того, Аффем теперь не мог заставить себя бояться смерти. Глупо, бессмысленно и напоминало страх, который он испытал, когда был маленьким мальчиком, как раз перед тем, как пошел на детский праздник. «Все будет в порядке, — говорила мать, — тебе понравится, как только ты придешь туда».
— Снова идут, — апатично заметил кто-то.
Казалось, всем уже было наплевать. Аффем поднял голову и увидел приближающихся лучников. Они шли не спеша, словно компания путешествующих купцов. Его солдаты устало смыкали ряды подобно тому, как старые монахи выполняют ритуал, в который давно потеряли веру. Голова Аффема снова упала на грудь.
Наверное, был какой-то момент, когда они перестали верить в победу. Бол не мог вспомнить, когда именно это произошло. Уверенность в победе таяла незаметно. Они медленно осознавали происходящее и мирились с мыслью о неизбежности поражения. Вода, укрытие, пища… ради всего этого они готовы остановиться и не двигаться. Будущее после воды, пищи или укрытия не имело значения. Стало очевидным, что переход никогда не кончится, каким-то непостижимым образом скалистая болотистая дорога протянулась в вечность. Со временем можно даже дойти по ступенькам до Луны, но не до края этой неприветливой земли.
Мы могли бы сдаться.
Бол Аффем рассмеялся.
Почему бы и нет? В другой жизни, в следующий раз. Но пока нас все еще тысяча против пары сотен лучников. Если будет бой, они победят. Либо могут сдаться прямо сейчас. Теоретически.
Что-то происходило.
Аффем снова поднял голову и увидел, что солдаты во главе колонны ускорили шаг и бросились бежать. Он пытался понять, из-за чего вся суматоха.
— В чем дело?
— Не знаю, — ответил один из солдат. — Эй, — крикнул он, — что происходит?
— Вода! — откликнулся кто-то. — Там река!
Во-первых, Горгас был обеспокоен. В жизни так всегда, рассуждал он. В самый последний момент, после всех трудов, когда все, казалось, идет по плану, можно превратить победу в позорное поражение. Достаточно лишь невнимательности, чтобы позволить врагу подобраться достаточно близко, и армию Горгаса сметут в несколько минут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147