Чтобы полностью исключить возможность вмешательства береговой охраны, капитан сообщил о своих планах государственному чиновнику, который случайно оказался таможенным инспектором; тот, получив небольшой дар от хозяина грузового судна с Коллеона в знак благодарности за то, что его подчиненные провели только поверхностный осмотр корабля и объявили, что он пуст, решил, что было бы вполне справедливо предупредить капитана грузового корабля о готовящейся засаде. В результате, когда торговое судно подошло и объявило, что изымает изюм во исполнение декрета о нейтралитете, обнаружилось, что вся команда выстроилась на палубе, готовая к обороне.
Не на таких условиях уравновешенные купцы с Люкаса предпочитали заключать сделки, поэтому капитан грузового судна решил отказаться от своей угрозы и убраться восвояси. По какой-то причине корабль с Коллеона решил последовать за ним. Среди моряков было несколько опытных стрелков, которые развлекались, пуская стрелы в отплывающее судно. Одна стрела попала в ногу офицеру, тот поскользнулся и упал за борт. Корабль остановился, чтобы выловить его, позволив грузовому судну догнать себя и попытаться взять на абордаж. В результате моряк Люкаса по имени Сепрес Оркас торжественно развязал войну между Шастелом и Сконой, ударив парламентского пристава кортиком в спину.
Так получилось, что бой длился недолго. Моряки с Люкаса были лучше вооружены, однако команда грузового судна обладала численным преимуществом: три к одному. Ни с той, ни с другой стороны серьезных жертв не было, единственное ранение оказалось случайным. Один из членов команды грузового судна так быстро бежал, что поскользнулся, упал и получил сотрясение мозга, что в конце концов привело к потере глаза. Достоверные источники дают разные сведения о его имени: Горг Пилом из Коллеона, Миасс Конондин из Перимадеи или Гуил Лафин с Острова.
Как только новости достигли Фонда в Шастеле, он сразу же выпустил указ, что никакие корабли не могут находиться на службе Фонда без предварительной договоренности с Шастелом. Фонд сделал это в целях обеспечения безопасности коммерции и предотвращения повторения люкасской аферы, не говоря о собственной репутации. В конце концов, эта битва была первой, и Фонд не хотел, чтобы подобные глупости имели какое-либо отношение к нему.
Лавка была неудобной, и Бардас Лордан, который всегда ненавидел попусту тратить время, ужасно устал и хотел наконец снять с себя мокрую одежду и погреться у камина. Можно было встать и уйти, но у него совсем не осталось сил, и кроме того, идти все равно было некуда.
Наконец клерк нашел его — Бардас сидел, уронив голову, как человек, умерший во сне, — и разбудил.
— Она готова принять вас, — сообщил он.
— Отлично, — сонно ответил Бардас.
Он встал и последовал за клерком в кабинет. Ньесса была одна.
— Привет, Бардас, — сказала она.
— Привет, Ньесса. Можно мне сесть?
— Конечно, можно, и спрашивать было не нужно. Хочешь горячего супа?
Ему пришло в голову, что все то время, пока он ждал, сестра варила суп, но Бардас был голоден и сказал:
— Да, спасибо.
Ньесса налила суп в деревянную тарелку и передала ему, он наклонил тарелку к себе и отпил. Суп оказался густым, острым и вкусным.
— Молодец, — похвалил он.
— Шастелский рецепт, — ответила она. — Мои люди изучают там все.
Он кивнул и отпил еще.
— А как насчет сидра?
— Я — за, — ответил он, — хотя предпочел бы столовое пиво, если есть. У меня болит голова от того, что я спал в неестественном положении.
Ньесса улыбнулась и налила ему кружечку слабого пива.
— Хорошие снились сны?
— Не знаю, — ответил Бардас. — Не помню. А голова болит из-за того, что я заснул в неестественном положении.
— Значит, болит голова. Ну, — продолжала Ньесса, — что будем делать с тобой на этот раз, а, Бардас?
Он посмотрел на нее.
— Не спрашивай меня. Тебе же все равно. Лодка, которую ты послала за мной, была ужасной.
Он чихнул.
— Тебе придется остаться в городе, — продолжала Ньесса. — После того, что случилось, я не хочу, чтобы ты шатался по округе, дожидаясь, пока алебардщики поймают тебя и захватят в заложники.
Бардас медленно кивнул и допил остатки супа.
— В этом все дело? — спросил он. — Ну, полагаю, ты права.
— Я просто подумала об этом первой, — ответила Ньесса. — Если мне так легко удалось найти тебя, значит, и для них это было бы не сложно. В первую очередь ищут дома.
Бардас вздохнул.
— Что ж, расскажи мне о своей драгоценной войне. Ты, кажется, относишься к ней чересчур серьезно, судя по рассказам твоих лучников.
— Шесть тысяч алебардщиков, — ответила Ньесса. — Горгас считает, что мы можем победить, а я продолжаю напоминать ему, что дело не в этом. Помнишь историю, которую рассказывал отец о старике и его бочках с грушами?
Бардас на мгновение задумался.
— Вообще-то нет.
— О! — Ньесса удивилась. — Может, и не отец рассказывал. Так или иначе, история занимательная. У одного старика было очень хорошее грушевое дерево, и однажды на нем выросли самые красивые груши на свете. «Я не собираюсь нести их на наш рынок, — сказал он себе, — лучше отвезу в Город, где мне заплатят вдвое больше». Итак, он положил груши в бочки, загрузил их в тележку и отправился в путь. Но он никогда не был в Городе, поэтому не знал, что дорога будет такой долгой, и взял еды только на три дня. Пять дней спустя, когда все запасы кончились, а он не прошел и половины пути, старик сильно проголодался. Вокруг была пустыня, поэтому он открыл бочку, выбрал самую маленькую и плохую грушу и съел ее. В общем, в результате он все же доехал до Города, хотя по дороге съел все груши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147