кибитка тоже полыхала, но здесь его не могли заметить всадники, и лучше ему было сгореть, чем погибнуть от злобы этих страшных людей в черных доспехах.
Ярче всего запомнил он лицо, озаренное пламенем: один всадник осадил коня, чуть приподнялся на стременах и молча, спокойно наблюдал за происходящим, вертя в пальцах ремень уздечки. Прошло не больше минуты, но минута тянулась часами. Может, она до сих пор и не кончилась. Бездонный ужас в сердце Темрая так и не умер. Как он лежал, притиснувшись к земле, как смотрел на всадника, как молился, чтобы тот не повернул головы и не увидел его, а жар огня спекал кожу на спине, и слезы по лицу текли точно так же, как сегодня утром – капли дождя…
Странно было, что теперь, после стольких лет, он знал имя того человека (а лица его – никогда не забыть). Полковник Бардас Лордан, в настоящее время – командующий перимадейской армией.
Положи сталь в огонь – увидишь, как меняет она цвет. Станет сталь соломенной, потом рыжей, потом бурой, а после – пурпурной, синей, зеленой и, наконец, черной. Кое-кто из кузнецов, с кем доводилось Темраю беседовать, говорил, будто есть некий миг, когда свойства раскаленной стали меняются. Разогреешь ее как надо, и на смену гибкости придет острая твердость, а там уж сталь надо уметь закалить, охладить так, чтобы осталась она твердой, но хрупкой не сделалась. Работа тонкая, нужно четкое равновесие огня и воды, хотя есть мастера, что предпочитают закаливать сталь в особом масле, а иные используют кровь. Кровь, говорят они, в переломный момент закалки придает стали особую черту: дополнительную жесткость внешнего слоя, не вредящую гибкости и упругости сердцевины.
Штурм не удался, это надо признать. Камнями и стрелами Темрай сумел заставить врагов прятаться под парапетом, как сам когда-то прятался, но пересечь воду ему не дал огонь. Огонь он мог разжечь и сам, чтобы дома их пылали, а женщины и дети несли пламя на спинах и в волосах, но как же всадники? А что толку в пожаре без всадников! Если и стоит его устраивать, надо все сделать как следует.
Так что сядет Темрай под стенами и будет ждать, не случится ли чего. А для тех, в городе, и в особенности – для полковника Бардаса Лордана потянется долгая минута. Да ведь минута-то, подумал он, давно уже началась. И зачем бы ей кончаться?
По пути к себе в привратничью Лордан заскочил на кухню, дождавшись, пока все отвернутся, сунул за пазуху пустой мешок из-под муки. Мешка вполне хватило, чтобы уместить в него все пожитки (одна рубаха, рваная, в пятнах крови, сгодится только на половую тряпку; одна пара башмаков; одно одеяло, находится на государственном балансе, вероятно, не столь старое и истертое, как его личное; дощечка для письма, пузырек чернил, всякие бумаги; набор медных счетных фишек; дешевый костяной гребень с семью недостающими зубьями; рулон недавно стиранных бинтов). Закинув мешок на плечо, Лордан захлопнул за собой дверь и зашагал к резиденции Патриарха.
– Он болен, – ответил секретарь в приемной на вопрос, можно ли видеть Алексия. – Он слишком болен, чтобы принимать посетителей. Я передам ему, что вы за ходили.
– Не извольте беспокоиться, я сам ему все скажу. В какую, говорите, сторону идти?
Клерк заступил ему путь.
– Вход воспрещен! Патриарх Алексий занят важной работой по заданию Совета Безопасности.
Лордан смерил его взглядом с ног до головы, после чего аккуратно отодвинул в сторону.
– Вы сделали все, что было в ваших силах, – одобрительно произнес он. – Теперь прочь с дороги, пока я вам руку не сломал.
«Надо избавляться от привычки, что мне все подчиняются, – сказал себе Лордан, – пока вконец не обнаглел». Клерк, бедняга, хотел лишь дать Алексию немного поспать.
Но на самом деле к тому моменту, как Лордан отыскал его дверь и постучал, Патриарх уже почти полчаса как проснулся.
– Ничего, что я так забежал, без церемоний? – спросил Лордан. – Просто хотел вам кое-что сказать.
– Заходите, – пригласил его Алексий. – Прошу простить, что не встаю – я что-то слегка ослаб после всех этих волнений. Там в кувшине вино, а в корзинке – немного рулета. Он, боюсь, немного зачерствел, но…
– Святые небеса! – воскликнул Лордан. – Пища! Я еще помню, что такое пища. В молодости мне доводи лось даже пообедать. Хотите? – спросил он с набитым ртом.
– Нет-нет. А вы не стесняйтесь. Когда вы как следует ели в последний раз?
Лордан пожал плечами.
– Вы прямо как моя матушка. Но как вы себя чувствуете? Надеюсь, с вами ничего серьезного?
– Просто усталость, – покачал головой Алексий. – Вернулся с заседания Совета, а секретарь, вот ведь баба, уложил меня в кровать, будто мне пять лет от роду и у меня температура. А потом, – признался он, – я заснул. Да и вам, похоже, отдых не помешал бы.
– Согласен, Я теперь снова гражданское лицо, так что могу спать сколько влезет. Уволили меня. За неудачи в обороне города. Ничего приятней мне городские власти в жизни не делали, – добавил Лордан, отламывая себе еще кусок рулета. – Вкуснотища. Среди людей вашего круга слово «черствый» явно значит что-то не то, что у нас на ферме.
– Хотите сказать, вас освободили от занимаемой должности? Возмутительно! – Алексий стал спускать ноги с кровати. – Я немедленно отправляюсь к префекту. Из всех…
– У-ву-ву-фу…
– Что?
– Пожалуйста, не надо! – произнес Лордан, как только прожевал. – Не нужны мне ни власть, ни слава.
– Я не о вас думаю, – ответил Алексий, – я забочусь о городе. Кто займет ваше место? Если этот дурак префект хоть на миг вообразил…
Лордан усмехнулся:
– Думаю, префект в последнюю очередь думает о том, кем меня заменить. Бедняга борется за политическое выживание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163