Пока один из жрецов перевязывал рану юноши – явно останавливая кровотечение с помощью магического заклятья, – второй отвязал от носилок верховного жреца двух рабов и приковал их цепями за щиколотки к железной петле, намертво вделанной в алтарный камень. Затем прислужники извлекли из-под своих одежд многочисленные свертки и сложили их горкой на землю, но на расстоянии, недоступном прикованным рабам.
Обряд подходил к концу; жрецы и их свита покинули Хелгринд и направились в сторону Драс-Леоны, завывая и звоня в колокола. Ставший теперь одноруким, последователь культа, спотыкаясь и пошатываясь, брел следом за носилками Верховного Жреца, и на лице его играла блаженная улыбка.
– Ну что ж… – сказал Эрагон, наконец-то позволяя себе выдохнуть, когда процессия скрылась за дальним холмом.
– Что? – спросил Роран.
– Я побывал и у гномов, и у эльфов, но нигде не видел ничего подобного, хоть сколько-нибудь похожего на те дикие вещи, которые совершают эти люди, точнее, эти человеческие существа!
– По-моему, они такие же чудовища, как и раззаки. – Роран мотнул подбородком в сторону Хелгринда. – А теперь, когда они ушли, можешь ты попробовать узнать, там ли Катрина?
– Сейчас. Но приготовься бежать, если что.
Закрыв глаза, Эрагон медленно направил свои мысли вовне, осторожно перемещая их и как бы ощупывая ими, точно щупальцами, души различных живых существ. Просачиваясь сквозь пространство, как вода сквозь песок, он касался своим мысленным взором перенаселенных городов, созданных насекомыми, суетливых ящериц и спешащих по своим неотложным делам змей, которые моментально прятались среди теплых камней; он проникал в души певчих птиц и бесчисленного множества млекопитающих. Впрочем, насекомые, звери и птицы были чрезвычайно заняты в преддверии близившейся ночи; некоторые уже успели удалиться в свои гнезда и логова, другие же, ведущие ночную жизнь, еще только пробуждались, готовясь к новой охоте или пастьбе.
Способность устанавливать мысленную связь, как и способность чувствовать, естественно уменьшалась с расстоянием, и к тому времени, когда мысленный «щуп» Эрагона добрался до подножия Хелгринда. он уже мог воспринимать только мысли наиболее крупных животных, да и то довольно слабо.
Но он продолжал свой осторожный поиск, готовый в любую минуту прекратить его, если случайно коснется мыслей тех, на кого они с Рораном, собственно, и затеяли охоту: раззаков и их сородичей, этих гигантских летхрблака. служивших раззакам скаковыми лошадьми. Эрагон решился на эту мысленную разведку, обнаруживая тем самым свое присутствие, только потому, что знал: никто из раззаков не способен воспользоваться магией. Эрагон также не верил и в то, что раззаки способны проникать в чужие мысли и использовать это в свою пользу. Впрочем, и раззакам, и летхрблака подобные умения были совершенно ни к чему, ведь одного их зловонного дыхания хватило бы, чтобы заставить оцепенеть даже самого крупного из великанов.
И все же Эрагон, безусловно, рисковал. Однако ему, Рорану и Сапфире просто необходимо было знать, где находится невеста Рорана – Катрина. Скорее всего, раззаки заключили ее в темницу именно в Хелгринде, и, узнав это, они с Рораном сразу поняли, что им делать дальше – попытаться спасти девушку или же поймать кого-то из раззаков и подвергнуть его жестокому допросу.
Эрагон обследовал души живых существ очень долго и очень тщательно, так что, когда он, наконец, вернулся «в себя», Роран смотрел на него, точно голодный волк. В его серых глазах горели гнев, надежда и отчаяние, которое было столь велико, что казалось, он вот-вот взорвется и подожжет все вокруг невообразимо мощным огнем своей души, так что расплавятся даже скалы.
Уж это-то Эрагон понимал отлично.
Отец Катрины, мясник Слоан, некогда предал Рорана, отдав его на растерзание раззакам. Однако раззаки так и не сумели взять Рорана в плен и вместо него увели с собой Катрину. Они взяли ее прямо в спальне и сразу же вместе с нею исчезли из долины Паланкар, оставив там многочисленное войско Гальбаторикса и предоставив ему возможность убивать и брать в рабство жителей Карвахолла. Оказавшись не в состоянии сразу последовать за Катриной, Роран все же сумел – и как раз вовремя! – убедить односельчан покинуть свои дома и последовать за ним через горы Спайна, а затем на юг, вдоль побережья Алагейзии, туда, где они воссоединились с войсками варденов. Во время этого долгого путешествия жителям Карвахолла довелось претерпеть немало страшных бед и тягот. Однако, как ни крути, а исход их странствий был благополучен; к тому же Роран воссоединился с Эрагоном, который знал, где находится логово раззаков, и пообещал брату помощь в спасении Катрины.
Успех сопутствовал Рорану только потому, как сам он признавался впоследствии, что сила любви заставила его делать такие вещи, которых опасались и избегали другие; только благодаря своей любви он и одержал верх над врагами.
Сходное чувство владело теперь и Эрагоном.
Он, не задумываясь о собственной безопасности, готов был ринуться навстречу любой беде, если она грозила кому-то из близких ему людей. Рорана он любил, как родного брата; а поскольку Катрина была возлюбленной и невестой Рорана, то и она была дорога Эрагону, он и ее считал членом своей семьи. Такое отношение к семье было тем более важно, что Эрагон и Роран оказались последними в своем роду. Эрагон отрекся от Муртага, своего сводного брата по матери, так что они с Рораном были теперь единственными родными друг другу людьми. Ну, и еще Катрина.
Благородные чувства были не единственной силой, двигавшей братьями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44