— Неужели шпион согласился бы на такое? — сказал Вик, подходя ближе к щели в стене. Вблизи от человека в черном он меньше ощущал опасность, чем когда стоял вне прикрытия перехода у него над головой. — Это глупо.— Глупо, говоришь? — Человек в черном улыбнулся. — Ты когда-нибудь задумывался над тем, что отделяет глупость от гениальности? — Он вытянул руку в черной перчатке с плотно сжатыми указательным и средним пальцами. — Они так же близки друг к другу, как эти два пальца. Разница тут проста: то, что приводит к неудаче, называют глупостью. По-моему, это не совсем честно. Ведь если самый глупый план срабатывает, его называют блестящим.— Уходи, — сказал Вик.— Почему? — отозвался человек в черном. — Мы только начали знакомиться.— Я даже не знаю, как тебя зовут.— И я тоже не знаю твоего имени. Но тебе очень хочется узнать мое, так?Вик промолчал. Ему ужасно хотелось ответить отрицательно, но он боялся, что человек в черном поймает его на очередной лжи. А потом молчание слишком затянулось, чтобы вообще что-то отвечать.Человек в черном снова ухмыльнулся, сверкнув белыми зубами.— Видишь? У нас уже есть кое-что общее. Ты хочешь узнать мое имя не меньше, чем я хочу узнать твое. — Он заколебался. — Во всяком случае, пока мне кажется, что я этого хочу. Может, в тебе только то и интересно, что ты считаешь необходимым что-то зарисовывать.Вик заставил себя выпрямиться, не желая больше бояться человека в черном.— А если я позову охранников и скажу им, что ты здесь?— А может, у меня есть законный повод быть здесь, — возразил человек в черном. — Об этом ты подумал?— Подумал, — сказал Вик. — Но мой секрет доказывает, что и у тебя есть секрет.— Да? И почему это?Вик наклонился поближе, глядя на своего собеседника снизу вверх и надеясь, что, несмотря на эту позу, его страх не слишком заметен.— Если бы тебе полагалось здесь быть, то ты бы приказал гоблинам схватить меня и отнять мой… мой альбом.— Ну и что в этом интересного? — спросил человек в черном. — Куда интереснее украсть у кого-нибудь тайну, чем выбить ее кулаками. Пока ты добьешься своего побоями, человеку уже станет все равно, знаешь ты его секрет или нет.Внезапно человек в черном рванулся вперед, к щели в стене. Рука в перчатке метнулась к дневнику Вика. Вик отпрыгнул, ударив человека в черном по руке. Сердце у него в груди отчаянно заколотилось, а в голове пульсировала боль от проколотого уха.На лице человека в черном появилась гримаса, в которой смешались гнев и восхищение.— А ты быстро движешься, мой друг. Мало кто бывает таким шустрым. — Он убрал руку. — Конечно, я тут в невыгодном положении.— Я позову стражу, — предупредил Вик. Человек в черном без тени испуга снова подошел к стене.— Ну так зови. Чего ты боишься — что я так быстро убегу, что стражники меня не заметят и побьют тебя за напрасное беспокойство? — Он наклонил голову вбок. — Или ты за меня переживаешь?Вик ничего не ответил. Теперь время было на его стороне. Чем дольше человек в черном тут задержится, тем скорее гоблины его заметят.— Ты меня заинтересовал, маленький художник, — сказал человек в черном. — Я с удовольствием разгадаю твои загадки. — Он глянул через плечо. — Но сейчас мне пора. — Он с улыбкой повернулся к Вику. — Поболтаем в другой раз.На глазах у изумленного Вика человек в черном исчез, будто его никогда тут и не было. Вик подошел к стене и выглянул наружу сквозь щель, но так и не увидел, чтобы таинственный незнакомец перешел улицу.Усталый и встревоженный, Вик сел на землю, продолжая наблюдать за происходящим. Теперь размеренные шаги гоблинов наверху казались ему успокаивающими.
Библиотекарю казалось, что он совсем не хочет спать, но скоро он провалился в темные глубины сна.На следующее утро Вик проснулся от грохота железных прутьев. Он заснул возле стены, свернувшись в клубочек для тепла. Вик сел, с трудом разгибая ноющие конечности. Вчерашнего загадочного посетителя не было видно, а дневник надежно спрятался у него за пазухой.Наверху гоблины-охранники затопали над коридором, в который выходили загоны для рабов. Длинные цепкие пальцы на ногах позволяли гоблинам крепко держаться за сетки и перекладины, так что они молча и уверенно опускали вниз на веревках горячий котел.Вик потянул носом и понял, что в котле была та же самая каша, которой их кормили на «Дурном ветре», но на этот раз в нее, похоже, были добавлены кусочки яблок. Ни мисок, ни ложек им так и не дали, так что двеллерам пришлось брать густую кашу руками. Потом в загон опустили котел с тепловатой водой и одним-единственным черпаком.Вик разбудил Харрана — тот проспал прибытие завтрака. Потом Вик нашел глазами Миннигера. Тот лежал на земле в той же позе, в которой уснул вчера. Вика пробрала нервная дрожь. Потом он все-таки медленно поднялся на ноги. В голове у него гудело, лицо со стороны продырявленного меткой уха горело. Не обращая на это внимания, Вик побрел к Миннигеру. Он опустился на колени рядом со стариком, подавив стон боли — после вчерашнего подъема по лестницам его колени отказывались сгибаться. Вик тронул старика за плечо и слегка потряс его.— Миннигер! — позвал он и тут заметил, как застыла рука старика. О нет! Он перевернул Миннигера на спину, и тот уставился в голубое утреннее небо невидящими глазами.Вик чуть не закричал, когда понял, что случилось, глаза наполнились слезами — от печали и одновременно от осознания безнадежности своего положения.— Вик? — окликнул его Харран, подходя ближе. — В чем дело? Что случилось?— Миннигер, — прошептал Вик. — Он умер.Харран опустился на колени рядом с Виком и посмотрел на старика.— Он умер во сне, Вик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124