Например, за разжигание конфликтов внутри рода с виновного снимали кожу, а за преднамеренное убийство закапывали живьем в землю. Покушение на чужую собственность каралось усекновением сначала рук, а затем и головы, а за ложь в любых ее проявлениях заливали в горло раскаленное серебро. Дойдя до этого пункта, я испуганно икнула и рефлекторно потрогала собственную шею — после всего того вранья, что я успела выдать на-гора, мне полагалась тройная норма благородного металла.Остальная часть фолианта посвящалась законам для обычных людей, а также правилам для нелюди, которая «крови чужой и место ее рядом с животными, от коих она умом не отличается».Пролистав книгу в третий раз подряд, я выработала строгую линию поведения, которой предстояло придерживаться все время, пока я нахожусь в замке. Она предполагала столько вранья, что знай об этом составитель Кодекса, он придумал бы отдельную статью с самым страшным наказанием.Отложив фолиант в сторону, я забралась на лежанку и почти мгновенно отключилась. Кто мог подумать, что подробное описание казней так убаюкает? В этот раз местный Морфей сжалился надо мной — ни одно, даже самое простенькое, сновидении не решилось меня потревожить.
* * *
— Не помню.— Ваше родовое имя?— Не помню.— Как вы очутились на пустошах Волчьего края?— Не помню.Игра в пинг-понг продолжалась уже больше четырех часов. Командор делал подачу — я отбивала. Иногда варианты моих ответов перемежались редкими «да» и «нет».— При вас был перстень с гербом?— Совершенно верно.— Где он?— Потерялся.— Каким образом?— Не помню.Железной хваткой вцепившись в эту фразу и прикрываясь ей, словно пехотинец щитом, я сидела в роскошно обставленном кабинете командора и мечтала о несбыточном. Например, о том, как хорошо было бы сейчас оказаться в башне, слопать бутерброд и завалиться спать, а не долдонить эти два слова с настойчивостью попугая-маразматика.— Откуда у вас меч? — командор оставался спокоен, как удав — казалось, его абсолютно не раздражают мои ответы. Лишь время от времени он начинал постукивать пальцами по темной крышке стола, отбивая какой-то ритм.Больше всего это напоминало допрос. Только вместо сырых застенков и крыс здесь были шелка и бархат, а вместо бьющего в глаза света — витые канделябры на столах. Только суть от этого не сильно менялась. Командор спрашивал — я отвечала.— Он был при мне, когда я очнулась.— С этим оружием у вас связаны какие-либо воспоминания?— Нет.Язык присох к нёбу, а горло драло, словно наждаком. В кабинете не предполагалось наличие графинов с водой и тому подобных прелестей цивилизации — еще один пункт в длиннющем списке причин, по которым мне не стоило приходить в замок. «Раньше надо было думать», — ворчливо отозвался внутренний голос и умолк.Командора, в отличие от меня, проблемы такого рода совсем не беспокоили — он производил впечатление человека, который может обходиться без воды, еды и воздуха столько, сколько потребуется для дела. Грегор, из рода Стайн, восседал в высоком кресле, сцепив на животе руки, по которым синими змеями вились выступающие вены, и, не спеша, задавал мне одни и те же вопросы, всякий раз чуть меняя формулировку и интонацию.— Ваше имя?— Предполагаю, что Аня.— Вы не уверены?— Да.На стене кабинета висел большой гобелен с вытканной на нем, потускневшими от времени нитями, картой. Чтобы хоть как-то отвлечься от однообразной тягомотины вопросов, я стала разглядывать рисунок. Замок Роз на нем был ярко-алым цветком, рядом тонкой полосой изогнулась темно-синяя река.— Вы помните, что происходило до того, как вы очутились на равнине?— Смутно. Только обрывки. Я с кем-то разговаривала, что-то пила. Скорее всего это было вино... Хотя, нет. Не уверена.Слева от замка тепло-коричневыми нитками были вышиты горы, а сразу за ними начинались желтые пески пустыни. Сориентировавшись, я постаралась найти на карте поселок оборотней и лес. Пустошь я обнаружила без труда — серое невыразительное пятно в правом верхнем углу, прямо над еще одной горной грядой. А вот леса на карте не было — там, где он должен был находиться, карта заканчивалась.— Почему вы пришли в замок Роз?— Хочу вернуть память.— Похвальное стремление, — пальцы командора продолжали выстукивать навязчивую мелодию — Что за герб был на вашем перстне?— Серебряная перчатка на алом фоне, — изобретать велосипед не хотелось. Уж коли такие флаги висят по всему замку, то почему бы неизвестной сабире не носить перстень с этой символикой?Свечи в канделябрах медленно таяли, превращаясь в бесформенные восковые лужицы. Плотно зашторенные окна не пропускали дневной свет. Может, командору просто не нравилось вялое осеннее солнце, а может, это было сделано специально — в таких условиях время замирает, и ты теряешься, не понимая, что сейчас: середина дня или уже вечер?— Нелюдь свидетельствовал, что мастер, сделавший ваш клинок, ему не знаком.Так. Значит, с Айсом уже успели побеседовать. Наверно, это произошло еще утром: когда я проснулась, его не было в башне, а в двери вовсю колотил посыльный командора.— Вы считаете, с моим мечом что-то не так? — я напустила на себя самый невинный вид из всех возможных и глупо хлопнула ресницами.— Нет, — сабир криво улыбнулся, отчего приобрел сходство с классическим злодеем. — Круг подтвердил ваше право на клинок.Мне стало интересно, что же видели окружающие, пока я беседовала с приватными глюками?Крылатую змеюку, которая с серьезным видом кивает и выписывает мне справку о том, что меч является частной собственностью? Или что-то еще более фантастическое?Руки невольно легли на рукоять клинка, лежащего на коленях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81