– В какой Книге ты откопал вот это? – спросил Ген, ткнув пальцем в одну из фраз. – Вот эту чепуху про голубые цветы?
– Эта фраза не из Книги…
– Ложь! – не скрывая презрения, прервал его Ген. – Бессмысленная ерунда, вот что это такое! Фраза была переписана откуда-то, это несомненно – в ней слишком много никчемных подробностей!
И, не колеблясь, Ген принялся вымарывать абзац про цветы.
– Нет! – крикнул Атр, бросаясь к столу. Ген вскинул голову и строго произнес:
– Не кричи, Атр, дай мне сосредоточиться!
Атр застонал, но Ген, казалось, не понимал, какую боль причиняет сыну. Он перевернул еще страницу и усмехнулся, словно обнаружил нечто несуразное, заслуживающее лишь презрения.
– А это еще что такое? – Он вновь окунул перо в чернильницу и принялся исправлять один за другим тщательно выписанные символы. – Это попросту нелепо, Атр. Это описание… чересчур перегружено деталями.
– Пожалуйста… – Атр сделал еще шаг к столу. – Оставь все, как было. Отец, умоляю тебя…
Но Ген был непреклонен.
– Э нет, так не годится! Это надо исправить. Я имел в виду… – Ген вдруг вскинул голову, и его лицо расплылось в улыбке. – Надеюсь, теперь ты меня понимаешь?
Атр недоуменно уставился на отца. Глаза Гена стали ледяными – такими Атр еще никогда их не видел.
– Ты должен понять одно, Атр: ответов у тебя быть не может. Ты считаешь, что знаешь их, но ты заблуждаешься. Нельзя постичь тайны Д'ни за столь короткий срок, попросту невозможно.
Атр молчал под суровым взглядом отца. – Ген вздохнул и заговорил снова:
– Кажется, я ошибался насчет тебя, Атр. В тебе есть нечто от твоей бабушки… какое-то упрямство… непонятная настойчивость…
Атр приоткрыл рот, но Ген поднял руку.
– Подожди, дай мне закончить! Атр вздрогнул, но все же высказал то, что собирался сказать с самого начала, уже не боясь разозлить Гена.
– Ты сказал, что исправил Тридцать Седьмую Эпоху.
Ген улыбнулся.
– Да, я ее исправил. Атр пристально посмотрел на отца, но Ген спокойно встретил его взгляд.
– В чем же дело?
– Я хотел сказать, что она изменилась. Нет, и озеро, и деревня остались прежними, как и люди. Однако они уже не те, которых я знал. Они меня не узнают.
Ген дернул подбородком.
– Эпоха была исправлена.
– Но мои друзья– Салар, Коэна…
Некоторое время Ген смотрел на раскрытую книгу, а затем поднял ее и повернулся к огню.
Атр робко шагнул к нему.
– Позволь мне поправить дело. Разреши помочь людям.
Ген пренебрежительно взглянул на него и подступил еще ближе к пылающему в очаге пламени.
– Отец!..
Под правым глазом Гена задергался мускул.
– Эта Книга безнадежно испорчена.
– Нет! – Атр попытался остановить его, вырвать Книгу, но их разделял стол. И кроме того, было уже слишком поздно. Небрежным движением Ген швырнул Книгу в огонь и застыл, глядя, как постепенно сворачиваются края страниц, как они чернеют, как огненные языки слизывают символы один за другим, обращая их в пепел.
Атр в ужасе застыл на месте. Помочь он уже ничем не мог. Мост между Эпохами был уничтожен.
В голубоватом свете фонаря каждый предмет в комнате казался вырубленным изо льда – кресла и шкаф, массивная деревянная кровать, стол. В отличие от предметов, тени в комнате были темными – и не просто темными, а черными, словно налитыми пустотой.
Беспечному наблюдателю могло показаться, что в этой комнате нет ничего реального, что все в ней – просто видимость, творение некоего мрачного, зловещего божества.
Все, кроме юноши, сидящего в кресле посреди комнаты и устало прикрывшего глаза. Понемногу Атр пришел в себя и огляделся. Атр не помнил, где был и что делал. Он знал лишь, что вновь сидит у себя в комнате, что горит фонарь, а открытый дневник лежит на столе перед ним. Подняв голову, он прочел строку на левой странице. «Мой отец– безумец». Он вздрогнул, припомнив, что произошло, даже теперь не в силах поверить в выходку отца. Воспоминание жгло ему мозг. Атр закрывал глаза и вновь видел, как медленно скручиваются страницы, как пляшет на них пламя, словно читая каждую фразу, прежде чем поглотить ее.
«Все это было, если, разумеется, меня не подводит память и я – не одно из «творений» моего отца…»
Однако Атр твердо знал, что такого не может быть. Опыт с Тридцать Седьмой Эпохой подтвердил его предположения. Ген – отнюдь не божество. Нет, он всего лишь человек – слабый, неразумный, суетный и равнодушный. И при всем своем желании возродить славу Д'ни он напрочь забыл, что составляло эту славу.
Забыл, почему империя просуществовала так долго: не благодаря власти Д'ни, не потому, что некогда они повелевали миллионом миров – основой их могущества были сдержанность и поразительное смирение.
Ген говорил, что Атр ничего не смыслит, однако он ошибался. Атр долго изучал историю Д'ни и понял, какую напряженную борьбу вели старейшины, чтобы подавить в народе естественные пороки, чтобы взрастить терпение, смирение и покорность. На протяжении шестидесяти тысяч лет это им удавалось – пока не появился Веовис.
Так куда же бежать? Что делать? Надо ли вернуться к Анне, в расщелину? Или, может, найти убежище в городе?
Как бы там ни было, надо в последний раз зайти к Гену, попрощаться с ним. И сказать, почему он уходит.
Эта мысль встревожила Атра. За последний год он повзрослел, почти сравнявшись в силе с отцом, однако надменность Гена по-прежнему пугала его.
Но встреча была неизбежна. Атр не мог просто сбежать, это было недостойно его.
Он вышел из комнаты, долго взбирался по лестницам и извилистым коридорам дома, пока не оказался в библиотеке, на пороге лестницы, ведущей в кабинет отца. Здесь, на площадке, еще горел фонарь, дверь была по-прежнему открыта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75